тьма – а высоты!
Ни темень – а свет!
По-вашему лишнее и бесполезное,
ненужно цветастое, пропасть над бездною,
и что нас – вселенских, Атлантовых – нет.
Как Китежа нет. Атлантиды. Бореи.
И что за страна эта – дивная Русь?
Что ищет во всём справедливость? Смешнее
нет поисков. Нету пыльцовей, хмельнее,
молебне, клавешнее и страшнее.
Я – дочь трудового народа, клянусь
раскрасить вновь шёлком из алого ситца
полмира. Полцарства. Жди парус, Ассоль!
Жги –
Русь очерняющих, грязных страницы!
Историю нашу порочащих. Спицы
вставляющих в рёбра! Орущих «jawol»!
Я – дочь трудового народа. Я – соль.
Мой дед был замучен, истерзан в концлагере,
а бабушка с голода пухла в Сибири.
Мы верили в лучшее, ибо мы – факелы.
Мы больше. Мы выше. Мы ноевей. Шире.
Спасительней мы. И творительней в мире.
Запомните наши учения русского!
Уроки истории. Правды. И мускулов.
Ботинок Хрущёва, покажем, мол, кузькину!
И, вправду, клянёмся! Вы миром, что тиром
хотите напичканным мусором, мускусом,
как будто борделью, как будто трактиром
главенствовать, править сквозь вогнутый космос.
Не будет по-вашему. Нет.
Мы клянёмся!
***
Слово в начале было. Струилось.
Слово свивалось, как бабочка в кокон.
Билось. Как в бубен. В исчадье и стылость.
Слово за слово, как око за око.
Фраза за фразой, гласной, негласной.
Общий фундамент –
святой, праславянский.
Слово – оно архитектор и мастер,
каменщик, плотник, глашатай и пастырь,
кружев орнамент.
Сжальтесь, молю я! Я слово рожаю.
Я пуповину отсекла, отгрызла:
слово вначале на поле, на ржави,
в лоне отчизны!
В лоне вселенной молочные реки,
светлые слёзы, что сжаты до слова.
Нет его в птице – оно в человеке,
нет его в звере, чья поступь песцова,
в дереве, в пластике, в кости тигровой.
Слово царёво. Оно кумачово.
Слово пудово, тесово, толково.
Слово терново!
Душу оно до крови искололо.
И из груди, еженощно сгорая,
вновь возникая, как феникс из пепла,
рваные крылья от края до края
крепнут.
Старше всех стран, всех племён и созвездий,
но кукушонком, где осыпь, где яма
падает, крошится, рвётся о бездну:
«Мама!»
Слово
