и в прочитанных книгах. Литературные персонажи казались ему совершенно нереальными, а многие из них были даже неприятными, например, полоумный Павка Корчагин. Более-менее неплохим у Пушкина получился Евгений Онегин, только зачем он стал цепляться к женщине, которую ранее отверг? Недостаток самолюбия? Ищи кого-либо посвежее, однако Онегин полез к замужней Татьяне! Неужели забыл, что уже отверг её? Как будто других привлекательных женщин он не видел! Впоследствии Юра отнёс к понравившимся ему литературным персонажам Вронского: тот был прав, когда бросил надоевшую Анну Каренину, ставшую никому не нужной. Анне, по мнению Юры, стоило периодически менять любовников и дожидаться смерти нелюбимого мужа. А в более зрелом возрасте Юра постиг суть колдовских чар типа тех, которые исходили от Настасьи Филипповны из романа «Идиот», и приблизился к пониманию смысла страданий её поклонников, хотя сам страдать так и не стал. Это не его стиль жизни.
Самые светлые воспоминания школьных лет московского периода связаны с весьма неровной, изменчивой и даже прерывавшейся на много лет дружбой с одноклассником Валерием, оказавшимся во многом антиподом Юрия. Валера любил физику и математику, был отличным спортсменом, впоследствии стал продвинутым учёным, да ещё и с предпринимательской жилкой, столь ценной в послесоветской России. Их дружба началась с короткой драки, оставившей лиловые фингалы на их физиономиях. Объяснения обоих дома перед родителями оказались сочинёнными как под копирку: «оступился и упал с лестницы». Юра дважды был свидетелем на бракосочетаниях Валеры, а Валера был знаком со всеми тремя законными жёнами Юры, и Юра уже загадал, что в случае четвёртого бракосочетания свидетелем жениха будет Валера. К несомненным достоинствам Валеры Юра относил прежде всего приверженность крепким семейным устоям и любовь к детям, чего Юра в себе решительно не находил. Их встречи почти всегда выявляли несхожесть их позиций по всем пунктам, будь то идеальная форма женского носа или отношения между Россией и Японией. Они спорили и иногда больно задевали друг друга, однако потом всегда остывали и возобновляли контакты, находя новые острые темы для дискуссий.
Примерно в 9 классе Юра решил, что будет поступать в МГИМО. Поступление в желанный институт оказалось для Юры гораздо спокойнее, чем он сам ожидал. Набрав максимально возможное количество баллов, он был зачислен на первый курс факультета международных отношений и определён в японскую группу, то есть ему было определено заниматься Японией. Очень хорошо, что не грязной негритянской Африкой или какой-нибудь отсталой Камбоджей, подумал тогда Юра. «Почему Япония?» – удивился отец, но потом и до него дошло, что Япония для СССР чрезвычайно важна. К занятиям Юра приступил с нескрываемой радостью, потому что изучаемые предметы были ему все интересны, не было вонючей химии, не было никакой математики с физикой, институтские преподаватели оказались милыми и интеллигентными, особенно те, кто преподавал японский:
