жених целовал бы невесту под крики «горько» и под блестящие, как дождевые пузыри, глаза новых родственников. Во мгновения глотков хозяйка заменила скатерть. На стол уже падали карты – у меня там оказались почти сплошь тузы с королями. Я стал пить и выигрывать. Вроде бы глупость – тысячу рублей выиграл – не ум, не красоту, не талант – всего лишь рубли, но меня раззадорило. Скоро я стал вести себя по-свойски. Бьющая карта смачно шлёпалась на стол – победной пощечиной. Сквозь водку я смотрел почти ясно, словно приспособившись к неправильным очкам или искривленному пространству. Когда сделали перерыв, я пошёл ополоснуть лицо.
Мелкие недолговечные существа – порождения моей души – носились во мне, как летучие мыши внутри комнаты, и касались моей изнанки. Я попил из крана воды, а для них эта протекающая во мне вода была рекой, протекающей через их мир. Эта вода несла им сведения о нашем мире, о водопроводе, о небе, о нас, изменяющих вкусы и запахи, мелодию и смысл земного космоса. Они, маленькие, там призадумались.
Медленно прозвучал колокол. Бархатно-бронзовый звук заполнил меня, и волна звука затопила мелочи. Всеми чувствами я вспомнил девушку: вкус её губ, свет взора, обаяние голоса – медовая волна монастырского звона поднесла к моему сердцу её аромат. Я вспомнил две родинки на её скуле – негатив неба с двумя чёрными звёздочками. Любовь поднялась в горло моё, перекрыла его, потом рванулась выше и нажала на глаза. Потекли слезы. Я стал быстро умываться. Наконец вышел к хозяевам.
Сквозь сияющую влагу я видел уродов, но как только встряхивал умом – видел уже известных мне людей понятно-простительной внешности. На столе меня ждала горка денег. На миг вновь поселился во мне азарт – нечто мелкое, дребезжащее.
– Садись поскорей, я страсть как хочу отыграться! – со вкусной хлопотливостью сказал самый проигравшийся гость в тяжёлом двубортном пиджаке.
У него было лицо филина. Губы, поднимались полочкой, норовили слиться с клювообразным носом. Это сидел ректор Университета сознания.
– Разве так можно уходить?! Деньги взял и пошёл?! Не гуманно! – подхватил личный секретарь господина Гарда, тонкий, прилизанный тип с мягким позвоночником и с картавинкой во рту.
– А, может, москвич ещё больше выиграет? Нетрудовой доход получился бы немалый, – потирая руки, произнес парикмахер.
– Подлюга жизни тогда поцелует, и ггусные дети газвеселятся, – пофантазировал секретарь.
Я пояснил, что у меня нет ни детей, ни подруги. На это ректор заметил, что у троих из нас деток не имеется, и нам бы впору открыть клуб имени Чичикова. Парикмахер под разговор начал метать карты, но я передвинул кучу денег от моей стороны на середину стола.
– Вам отыгрываться не нужно, – сказал я.
– Сиди, – вдруг на «ты» обратился ректор. – Тебе карта прёт, а ты отворачиваешься.
– Кому
