черта вы к нему привязались? – он кивнул в сторону Гаркуши, тщетно пытаясь удержать растворяющийся в воздухе боевой пыл.
Гаркуша охреневшими глазами смотрел на происходящее, раскрыв рот и забыв стирать сочащуюся из расквашенного носа кровь.
– Это мы привязались?! – раздался сзади сдавленный голос.
«Живчик» сидел на фаркопе вагончика, с искривленным лицом растирая ушибленные ребра.
– Да этот урод уже вторую неделю так здесь на халяву пиво пьет. Пользуется тем, что Мамик по-русски не очень хорошо понимает. Ему 16 лет всего, два месяца назад приехал.
Мальчишка в «дупле», с близи оказавшийся совсем малолеткой, так усердно затряс головой, подтверждая слова старшего, что стукнулся затылком о раму.
– На пятьсот рублей уже пацана обманул! – подал голос здоровяк. – Отец сказал разобраться с этим. Вот мы здесь и торчим весь день.
Никифоров наконец расслабил стиснутые кулаки. Напряжение и злость отступали, но вместо них появлялось пугающее опустошение.
– Мамик, блин, – он сплюнул, зыркнув в сторону сразу съежившегося под его взглядом парнишки. – По-русски, говоришь, плохо понимает? Зато говорит очень хорошо. Заруби на своем большом носу, Мамик, что когда-нибудь твой слишком длинный язык тебе отрежут и в задницу засунут, если будешь продолжать так разговаривать.
Мамик снова начал трясти головой, и опять треснулся затылком. Леха с трудом задушил улыбку, глядя на пацана по-прежнему сурово.
– Может, пивка? – от волнения у парнишки совсем пропал акцент. – Бесплатно!
– На халяву не пью! – отрезал Никифоров.
Он исподлобья оглядел поле боя. Конфликт был потушен, но не улажен.
– В общем так, мужики. Еще раз что-то похожее случится – вашей палатки тут не будет. А сами вы будете либо в «обезьяннике», либо в «склифе». Это я обещаю.
Гаркуша радостно встрепенулся, а побитый парень досадливо цыкнул зубом, отвернувшись в сторону. Леха ухмыльнулся, и добавил:
– Гаркуше пива больше не давать, – он удовлетворенно посмотрел на опешившего Гаркушу, и сжалился. – Только если он деньги заплатит вперед. А ты, балбес, учи русский, прежде чем торговать начинать. На тебе! – Он положил на прилавок «Пятихатку». – Это за его долги.
– Не надо, зачем! – отпрянул Мамик.
– Не нужно, – обиженно нахмурился побитый.
– Нужно, – отмел возражения Леха. – Я обратно слов не беру.
– Значит, я больше не должен? – обрадовался Гаркуша. – Тогда мне еще…
– Сейчас тебе точно будет еще! – озлился Никифоров. – Чтоб духу твоего тут не было, чмо поганое!
Они проводили взглядом улепетывающего ханыгу.
– А, может, все-таки, по пивку? – несмело предложил здоровяк.
Леха отрицательно помотал головой.
– Не, я в завязке. Пойду я, – он тяжело вздохнул, и посмотрел в
