бо́льший интерес у читателя и, соответственно, будет продаваться живее. И она получит свой гонорар, и ей не надо будет беспокоиться об обложке, о продажах и рекламе. Они всё берут на себя. И время, которое они дают ей – полгода. Редактор заверил, что столько времени они не дают на одну книгу ни одному автору, но ей… Все же первый раз, и они проявляют понимание, и надеются на успех и тд и тп.
– Мама, ура! – Натка кричала в трубку, забыв про спящую дочку. – Ты ни в коем случае не должна упустить эту возможность. А я, я стану дочерью писательницы! Представляешь?
– Ната, – она попыталась остудить этот поток восторга. – Таких писателей знаешь сколько? Пруд пруди! Возьми любую тему – просто ткни пальцем – и у тебя выскочат сотни изданий – на любых языках. И каждый, оплативший издание своей книги, в твоих глазах – писатель?
– Мам, тобой заинтересовалось издательство. Они все берут на себя. Ты это понимаешь?
– Но не забывай, что есть ещё и штрафные санкции.
Наткин восторг немного поутих.
– За что?
– За сроки. Вернее, за то, что не уложусь в эти сроки.
– Ой, мам, вот тут я за тебя не волнуюсь. Более пунктуальной, чем ты, может быть только английская королева. Ну, ладно, по-моему, Михалька проснулась. В общем, давай, подписывай договор, даже не сомневайся. Мы в тебя верим, и я, и Томер.
– И Михалька?
– А она больше всех.
В начале следующей недели редактор вышел с ней на связь по Скайпу, и она дала согласие по всем пунктам – как будто нырнула в глубокую и холодную воду.
Ее основными пациентками были женщины – в основном, разведённые, а потому материала накопилось – выше крыши.
"Мале", – так говорила ее внучка, одинаково хорошо болтавшая на двух языках.
Полно. А вот про мужчин – совсем не полно, а если быть честной – нет у нее материала. Редко она выслушивает мужские исповеди, видимо, они предпочитают поделиться проблемами с друзьями, не очень веря в эффективность встреч с психологом. А сочинять, высасывать из пальца… Она знала, что жизнь – лучший сценарист и лучший режиссер, и ничего интереснее она не придумает.
Внезапно вспомнился тот, кофейный, период ее жизни семь лет назад. У Пикассо были голубой и розовый периоды творчества, у Баха – Веймарской и Лейпцигский, а у нее – кофейный. Конечно, там было совсем немного встреч, но каких! Правда, была парочка женатых экземпляров, но большая часть – разведённые. Им было неинтересно послушать про нее. Ничего, ну, скажем, почти ничего, кроме того, живёт ли она одна или с детьми.. Зато о себе они рассказывали с удовольствием. Натка говорила, что они чувствуют в ней психолога. Уже тогда она научилась слушать вполуха, не напрягаясь и не задавая лишних вопросов.
Запомнилось несколько персонажей: Юрий – достаточно симпатичный, худощавый, приехавший откуда-то с севера на поезде. Он грустно поведал, что совсем недавно выяснилось: два его сына – совсем взрослые парни – вовсе не его дети, и отцы у них разные. А
