выполняем твои распоряжения, дорогой, – отчиталась она не без сарказма.
– И что же я такого распорядился? – он подошёл, обнял её, прижал к себе. – Ты злишься. Что случилось?
– Данир, я не умею печь хлеб!
– Турей разве не принесла хлеба?..
– И я не пойду ни в какой храм! Хочу в душ и спать!
Это она капризничала, конечно. Но в храм действительно не хотелось. А в душ – очень.
– Я и не собирался в храм, – ответил Данир удивлённо. – То есть не сегодня. Ты решила хлеб печь? А, я понял, – и он вдруг расхохотался, – ну Турей…
– Что? – она дернулась и повернулась к нему, оставаясь в его объятиях, потому что он не выпустил. – Ты не собирался в храм? Тогда зачем мы тут возились?..
– Что это у тебя? – одной рукой он аккуратно снял повязку. – Обожглась? – и прижал ожог к губам, потом прошелся по нему языком.
В самый первый момент стрельнуло болью, но боль быстро прошла почти совсем.
– Лучше? Зализывать раны лучше в волчьем лике, конечно.
– Лучше. Спасибо. А я ведь неумеха безрукая! Не приспособлена к экстремальным условиям! – сварливо пожаловалась она, благодарно прижавшись к нему. – Если ты думал, что это не так…
– Если ты решила, что это экстремальные условия, то это ещё не они, – с ласковой усмешкой сообщил он. – Ты тоже можешь зализывать раны, кстати.
– Я не могу. Я могу пользоваться бальзамом «Спасатель» из холодильника. Лучше бы Юлана вместо косметики собрала аптечку, раз уж такое дело!
– Поругаешь её потом, – посоветовал Данир. – Подожди, я сейчас.
Он вышел и вернулся буквально через несколько минут – принес какие-то листья, измял их в ладонях и прижал к ожогу.
– Боль сейчас пройдёт. Ты отдохнула сегодня? Успела поспать?
– Даже как-то в голову не пришло. А надо было? – Катя взяла брошенную тряпку и принялась опять наматывать повязку поверх компресса из листьев.
– Эта несносная Турей! – Данир опять смеялся. – Не сердись на неё. Она хотела, как лучше. То есть чтобы всё было по обычаю, и мы своей небрежностью не испортили себе долгую и счастливую жизнь, – Кате услышала горечь в его голосе. – В деревнях всегда устраивают хлебный обряд. Турей и мысли, видно, не допускает, чтобы обойтись. А я лишь хотел, чтобы тебе заранее приготовили платье и обувь. И просил передать, чтобы ты выспалась. Ведь у нас с тобой есть только ночи, не хочется их терять.
– Значит, хлеб не нужен? И что с ним делать теперь?
Ей было обидно. Столько трудов – и всё напрасно?
Данир снова обнял её со спины, прижал к себе и не спеша поцеловал в шею – то ли целуя, то ли пробуя на вкус. Потом ответил:
– Хлеб надо испечь. Каждый замешанный хлеб должен быть испечён, это дар Великой Матери, выбросить – позвать зло. А нам лишнего зла не нужно совершенно.
– Ты тоже веришь в обычаи.
– Приходится. Мы сделаем это вместе – тоже хорошая примета, да?
– Да,
