style="font-size:15px;"> – Немного переволновалась. Надо отдохнуть.
Я зашел в наше убогое жилище и принюхался: в квартире стоял еле уловимый кислый запах. Обычное дело, когда мать возвращалась с гулянки.
– Митька, у нас проблемы! – Богдан высунул голову из кухни, смерив меня усталым долгим взглядом.
Я стянул промокшие кроссовки и закинул их в угол. Нужно было набить их бумагой и просушить на батарее, иначе завтра не в чем будет идти.
– Что случилось?
– Мать напилась.
– Ей же сегодня работать! – Приоткрыв дверь в зал, я брезгливо зажал нос.
Обычная картина маслом. Холст. Кисть. Пьяная мать в полубессознательном состоянии развалилась на диване.
– В этом и проблема. – Брат неловко взъерошил свои волосы цвета воронова крыла.
Хоть мы с Богданом были от разных отцов, окружающие с каждым годом все больше говорили о нашем сходстве. Еще бы, прошлым летом мальчишка вымахал практически с меня ростом. Ему только не мешало набрать мышечной массы.
– О, мама, если бы найти тебя, была б не так горька моя судьба… – Я просвистел строчку любимой песни, задумчиво покусывая губу.
– Не свисти! – нахмурившись, произнес Богдан.
– Угомонись, у нас и так денег нет.
Вечерами по будням мать работала техничкой в нашей школе. Спасибо тетке за то, что пристроила горе-сестру, а ведь это было непросто: много лет назад мама преподавала литературу, но ушла со скандалом после некрасивой выходки.
Тетя Света даже пару раз оплачивала сестре лечение в хорошей клинике, но все без толку: ее хватало максимум на полгода, а потом начинался неминуемый откат: бокал вина, бутылочка пива, рюмка водки…
Обычно она хмелела с вечера пятницы и пребывала в полубессознательном состоянии до позднего вечера воскресения или проводила выходные на блатхате вместе с собутыльниками, но то, что произошло сегодня, не вписывалось ни в какие рамки.
– Пойду вместо нее, – безапелляционно заявил Богдан, надевая пуховик. – И знаешь, Мить, давай попросим тетку, чтобы отдавала ее зарплату нам? Иначе… – Богдан замешкался со шнурками.
– Давно пора. – Я сжимал и разжимал челюсти, наблюдая за тем, как младший брат зашнуровывает поношенные демисезонные боты.
Вместе с моим пуховиком в ломбард ушли и его новенькие зимние ботинки на натуральном меху.
– Захвати мусор. – Я постарался сделать вид, что ничего не происходит.
– Хорошо… А потом я захвачу весь мир! – рассмеялся Богдан.
Я улыбнулся через силу, стараясь не думать о том, что он идет драить полы вместо матери. Брат был единственной причиной, почему я до сих пор не бросил школу.
Даже в невменяемом состоянии мать повторяла: «Богдан – богом дан». Он действительно был как ни от мира сего – при всей той грязи и нищете, в которой нам приходилось расти, он оставался оптимистом.
Я
