>Листья поэзии
Гербарий о себе
У меня есть одна
странная причуда,
чудная прихоть:
я пишу стихи,
а потом дарю их адресату.
Вместо того чтобы лежать
между страницами
плотненьких
разлохмаченных блокнотов,
стихотворению суждено
осветиться искренней
улыбкой и…
погаснуть, умереть.
Но когда-нибудь
пальцы нащупают
между листами
покрывшейся пылью книги
засушенный гербарий строчек.
И тогда искра вспорхнёт с губ улыбкой,
оживит на мгновение забытый подарок.
Один
Я с детства был уже таким,
Не как другие – всем чужим,
Любил ночную тишину.
Иначе чувствовал весну.
Так в книгах я искал покой.
Печаль моя была другой.
Душой и сердцем нелюдим,
То, что любил, любил один.
Еще не ведая вины,
Я черпал жизнь из глубины
Добра и Зла. И свет небес
В себе открыл, как мир чудес.
Где ткёт фонтан воды узор,
Где красный камень – сердце гор,
Где ходит солнце вкруг меня,
Звеня осенним златом дня.
Нашёл в себе Небесный свет.
Его пронёс по вехам лет.
Там слышал гром и видел шторм,
И в облаках чудесных форм
(Когда мой Бог стоял спиной)
Явился Демон предо мной.
Словесный жемчуг
Я так стараюсь жить —
Дойти во всём до сути.
И из душевной мути
Жемчужин наловить.
Вся жизнь ушла в слова,
Которые построчно
Небрежно, резко, точно
Меня убьют сперва,
А после воскресят
И выплеснут на площадь,
Где ветер мир полощет,
Где человек распят.
Его судьба как крест —
Стеченье поперечин.
Я верю, что я вечен
Отмеченностью мест
Таких, где побывал,
Бросал слова и взгляды,
Где сотворял обряды
И Слово воспевал.
Жемчужин наловил
И раскидал по кругу:
Всех – недруга и друга —
Стихом благословил.
Танцы под дождём
Я сбросил своё тело бумажными хлопьями,
И оно летело вниз разорванным стихом.
Моя мысль застывает холодной утопией,
Как звонок трамвая в переулке глухом.
А по улице шёл дождь с авоською песен.
Он нёс шлягерный мотив под оранжевым плащом.
Вдруг мой чёрный костюм стал мне узок и тесен.
И я, сбросив его, танцевал под дождём.
Любопытный фонарь всё вытягивал шею.
От него далёк был смысл пируэтов и па.
Он не мог приподнять своих ног, а я умею.
Я узнал, как придумывает строчки стопа.
В саду Пилата
Ленив и скучен мой день,
Утонув в пепле прозы.
В саду прячется тень
И цветут мимозы.
Моя совесть чиста.
Я ни о чём не хочу говорить.
Я умею считать до ста —
И значит, я умею жить.
Когда кто-то был виноват
И чадили печи домен,
Я спускался из башни в сад
И считал, что я не виновен.
Я знал, что такое вода,
Но не чувствовал вкуса.
Я был слеп, когда
Убивали Иисуса.
Так мы строили дом…
И построили в общем.
Не говорите о том,
Кто почти усопший.
В стране всё в порядке,
А будет лучше.
Планы в синей тетрадке
Строил заблудший.
Моя совесть чиста,
И нечего
