уложили меня на широкое сиденье, я поблагодарила обоих и старалась больше не разговаривать вообще.
Мне стало стыдно перед всеми ними. Я, как ребенок, сбежала из дома и заставила всех троих меня искать, правда было непонятно, как именно они нашли меня, но лучше я подумаю об этом завтра. На сегодня с нас всех хватит вопросов и приключений тоже.
Одно я поняла точно, я пока не знаю, что я дальше буду делать со всем этим, что сейчас происходит в моей жизнь, но я точно не имею пока никакого желания вспоминать о своем прошлом. Может быть когда-нибудь позже, когда я окрепну, когда почувствую себя в безопасности и смогу понять, кто я такая, то я смогу вспомнить. Может быть даже запишусь на терапию, но пока я не хотела никаких воспоминаний, я наоборот, хотела сбежать от того, что недавно увидела в собственной голове.
Я поняла, что начала засыпать еще до того, как кромешная темнота вокруг меня закончилась. И где-то на обрывках измученного сознания, я все же подумала о том, что как странно устроен человеческий мозг. В моменты стресса он полностью блокируется от происходящего, ну или как можно больше абстрагируясь от него или начинает выдергивать из памяти негативные моменты, как будто все больше загоняя человека в апатию и негативные состояния.
Вот если бы в моменты стресса мозг по щелчку выдавал не «накопленный негативный опыт», а перекрывал его позитивными моментами, жизни людей становились бы намного проще, но загвоздка еще в том, что большинству из нас с детства внушали, что за счастье придется платить и его невозможно испытывать постоянно. Рано или поздно, все равно придет расплата и эйфория сменится болью.
Эти мысли были последними перед тем, как я осознала, что все-таки помимо того, что в моей жизни происходило что-то плохое, в ней было и что-то хорошее, что-то, что я надолго сейчас оставляю в прошлом и потом, позже, мне это когда-нибудь аукнется и об этом все равно придется вспомнить.
Энрике
Давно он так сильно не нервничал и давно он не включал свои «актерские способности» и талан рассказчика на полную катушку.
Можно сказать, что это было по-своему страшное зрелище.
Огромная машина стоит посередине пустынной площадки и возле нее лишь маленькая, хрупкая фигурка сидит прямо на земле. Голова откинута, ноги полусогнуты, глаза зажмурены. Она даже не услышала, как они подъехали, не отреагировала на хлопок двери, на его приближение.
Ее лицо было еще влажным от недавно пролитых слез, губы сжаты в плотную линию. Когда он позвал ее и она открыла глаза, то ее взгляд был таким, как будто она не видит его, а смотрит сквозь него. Такие обреченные и измученные глаза, как будто ей все безразлично. То, что она сидит на земле, одна, в темноте, то что она не слышит ничего вокруг, то что он стоит над ней, над такой маленькой и при желании, за ее своеволие, может просто свернуть ей шею. Нет, все было гораздо хуже, человека с такими глазами не интересует даже жизнь. От понимания этого у Энрике внутри на какой-то краткий миг все похолодело и даже посетила мысль, что она все-таки сошла с ума.
Как ее только принесло в это место? Откуда она знает дорогу? Судя по
