голову, да и всю форму нарисовал по моему заказу наш художник-криминалист Куликов Иван Семёнович. Очень стильно получилось. Ко всему этому великолепию черные брюки, хромовые сапоги, кожаная портупея с двумя галунными плечевыми ремнями из темной кожи и с серебристой пряжкой.
Форма для гражданских лиц пока разрабатывалась, но я прикидывал что-то типа черного мундира с белой рубашкой и галстуком. Да и парадную форму для офицеров как-то так же представлял. Но это было не к спеху. Других забот был полон рот.
Где-то через час, когда Лис после инструктажа у императора и Ширинкина убыл с верительными письмами-приказами к Мейендорфу, я докладывал Николаю первичные результаты расследования. Кроме императора в купе присутствовали генерал Ширинкин и муж Ксении великий князь Александр Михайлович.
Как я и предположил после рассказа Лешего, второй заряд-фугас наличествовал, и располагался он метрах в пятидесяти от моста. Если бы царский поезд на полном ходу влетел в разрушенный мост, то второй заряд окончательно добил бы всех оставшихся в живых. Мало того, фугас в виде металлического ящика размером метр на полметра и неизвестно какой глубины или высоты был заложен и забутован профессионально и, как мне показалось, с хитростью на неизвлекаемость. Поэтому я только обрезал саперный электропровод, ведущий от подрывной машинки террористов к этому заряду.
Услышав, что двух зарядов гарантированно хватило бы на то, чтобы уничтожить тех, кто ехал в царском вагоне и рядом с ним, великий князь воскликнул:
– Что я тебе говорил, Ники?! А ты не хотел мне верить, а если бы не успели?! Сейчас бы трупами были! Все!
Я и Ширинкин ошарашенно уставились на зятя и друга императора.
– Господа, – император по очереди посмотрел на генерала и меня, – всё, что вы сейчас услышите, не должно уйти дальше этого купе.
Из дальнейшего рассказа императора выяснилось, что тот пришел ко мне в купе в маятном состоянии после того, как Сандро в очередной раз поведал ему о том, что великий князь Кирилл Владимирович перед отъездом на коронацию в Москву, перебрав адмиральского чая, ляпнул в кают-компании черноморского эскадренного броненосца «Ростислав», где служил вахтенным начальником, что еще не известно, кого короновать будут.
А великий князь Александр Михайлович был командиром этого броненосца, и эти слова до него довели. Сандро же об этом рассказал Николаю еще перед отъездом из столицы. Перед Тверью об этом поговорили еще раз, и только после этого император дошел до меня. Вот такое «предвидение беды», мать его.
– Евгений Никифорович, вы об Азефе докладывали? – спросил я Ширинкина.
– Что за Азеф? – поинтересовался император.
– Человек, который пытался осуществить подрыв второго заряда и отстреливался из маузера, опознан коллежским асессором Кораблевым как Азеф Евгений Филиппович. В архиве Дворцовой полиции он проходит под псевдонимом «Толстый». Первый раз был замечен в связях с революционерами
