самостоятельно распоряжаться своими деньгами и получил возможность заниматься тем, чем мне хочется.
Рипли нагнула голову. Любопытство брало свое.
– А романы у вас были?
– Пару раз. Я знаю, что испытывает человек, когда его изо всех сил подталкивают к тому, чего он не хочет или к чему не готов. Говорят, со стороны виднее. Может быть, иногда это и верно. Но это не значит, что другие люди имеют право делать выбор за вас.
– Не поэтому ли вы позволяете мне соскочить с крючка?
– Это одна из причин. Вторая заключается в том, что вы скоро передумаете. Не сердитесь, – быстро сказал он, увидев, что Рипли вновь поморщилась. – Когда я приехал сюда, то подумал, что буду работать с Майей. Но вместо этого работаю с вами… по крайней мере, на первых порах.
– Почему?
– Потому что мне хочется кое-что узнать. Ну что ж, условия пари выполнены. Я отвезу вас домой.
– Я не передумаю.
– Ничего, мне не жаль даром потраченного времени. Хорошо, что его у меня полно. Я схожу за вашим пальто.
– И я вовсе не нуждаюсь в том, чтобы вы везли меня домой.
– Не будем спорить, – ответил он. – Я не позволю вам идти домой пешком, в темноте и при морозе за тридцать градусов.
– Вы все равно не сможете отвезти меня. Вашу машину засыпало снегом.
– Я откопаю ее за пять минут.
Рипли хотела поспорить, но передняя дверь хлопнула, и она осталась одна.
Любопытная Рипли открыла дверь кухни и, дрожа от холода, стала смотреть, как он откапывает «Ровер». Следовало признать, что мускулы, которые так понравились ей утром в спортивном зале, была даны ему не только для красоты. Похоже, доктор Бук умел ими пользоваться.
И все же настоящей сноровки у него не было. Рипли открыла рот, но вовремя спохватилась. Не хватало еще продемонстрировать, что она испытывает к нему интерес. Поэтому она закрыла дверь и стала растирать окоченевшие руки.
Когда передняя дверь хлопнула снова и послышались шаги Бука, Рипли оперлась спиной о кухонный стол и притворилась, что скучает.
– Чертовски холодно, – сказал он. – Где я оставил ваши вещи?
– В спальне, – равнодушно сообщила Рипли.
Воспользовавшись моментом, она быстро обошла стол, заглянула в записи и зашипела от досады. Он пользовался стенографией. Во всяком случае, это было похоже на стенографию. Как бы там ни было, записи представляли собой непонятные символы, черточки и закорючки, ничего ей не говорившие. Но рисунок в середине листка заставил ее ахнуть.
Это был ее портрет, причем чертовски похожий. Быстрый набросок анфас. Она выглядела… расстроенной. И настороженной. Что ж, тут он прав.
Сомневаться не приходилось: Макаллистер Бук был человеком наблюдательным.
Когда он вернулся, Рипли с невинным видом стояла в полуметре от стола, засунув руки в карманы.
– Я немного задержался. Никак не мог найти
