считалось, судя по всему, вопиющим. Журналист огляделся по сторонам и обнаружил, что этот их небольшой конфликт стал центром едва ли не всеобщего внимания. Со всех сторон на него таращились мужчины и женщины. Две милые девушки в бассейне смотрели с неодобрением. Мальчишки перешептывались между собой и хихикали.
– Я перезвоню, – сказал Патрик Таунсенду и сбросил звонок.
Затем он взглянул на возмущенного отца с выражением, как он надеялся, искреннего раскаяния:
– Простите. Я разговаривал с начальником. Наверное, слишком увлекся и позабыл, что другие могут меня услышать.
– Да ну?
– Не подумал, – продолжил Шлегель. Он понимал, что говорит слишком много, но не мог просто взять и уйти. – Прошу прощения.
Он надеялся, что извинения его как-то примут, скажут, что все в порядке, – но здоровяк лишь злобно уставился на него.
Да какое вообще ему дело до того, что подумает этот мужлан? Гомик? Они что, черт возьми, в пятидесятых? Среди его друзей было немало геев. Патрик нисколько не стеснялся их общества и не боялся, что его примут за одного из них. И ему не было никакого дела, если кто-то считал его геем.
Но ему – удивительное дело – хотелось, чтобы все эти люди знали, что он нормальной ориентации. По какой-то необъяснимой причине ему стало важно их отношение. И не потому, что он собирался подцепить тут какую-нибудь бабенку на время поездки. Ему хотелось, чтобы эти люди его уважали. Более того, ему хотелось, чтобы эти люди сочли его своим. Патрик хотел стать одним из них – хотя не имел ни малейшего понятия, откуда взялось столь идиотское желание. Его никогда не заботило чужое мнение. Он принадлежал к числу тех людей, которые обычно гордились своим стремлением двигаться поперек толпы. Но теперь он сложился, как травинка под ветром, и это ему не понравилось. Шлегель просто возненавидел себя за это.
К черту бассейн! Надо убираться отсюда. Возвращаться в номер.
Отец мальчика по-прежнему пялился на него.
– Простите, – повторил журналист и зашагал прочь.
Когда он проходил мимо мальчика, тот поднял голову и прошептал:
– Гомик.
Патрик устремился к воротам. Люди за его спиной начали хихикать. Он не стал оборачиваться и смотрел только перед собой. К тому времени, как он ушел, люди вокруг бассейна уже смеялись в полный голос.
8
Рейчел отдыхала на шезлонге и сквозь затемненные стекла очков поглядывала на детей в бассейне. Райан хотел поиграть в марко поло[6], но близнецы отмели его просьбу и теперь самозабвенно играли в водный волейбол с новым приятелем, Дэвидом. Младший брат пытался не отставать от них.
Иногда ей было жаль Райана. Да и Лоуэллу тоже, она это видела. Кёртис и Оуэн были командой, всегда держались вместе. И во всех начинаниях, играх и ссорах Райан неизменно оставался в аутсайдерах. Младший из братьев, робкий и тихий, он всякий раз оказывался в проигрыше. Именно поэтому, как полагала
Игра наподобие салок в бассейне.
