Астра. Юрий Смирнов

      И тогда он сказал:

      Через час я вернусь не один

      И вы, суки,

      Все тут ляжете.

      Летник дружно уткнулся в гаджеты.

      Посетители влипли в гаджеты.

      Официантки растаяли в гаджетах.

      Даже Али и Гаджи, северокавказские гости и по виду

      борцы, уши словно из холодца детали, носы после

      бомбардировки Дрездена, как-то, как говорили

      в детстве, сдрейфили.

      А он вышел, в облаке ужаса, то ли контуженный, то ли

      психозом взъерошенный.

      И мы вернулись к кофе с рошеновским мини-счастьем.

      Вояка из части напротив кашлянул:

      Да не может он быть ветераном, выправки нет, видно

      же – штатский.

      Летник заколосился тихими голосами:

      Раньше такие сидели на Новом

      Под галоперидолом.

      Эти воины конкретно достали.

      Волонтёры ещё,

      Крысы из нержавеющей стали.

      Девушка, как там наши хинкали?

      Стрелка маленькая кричала

      Стрелке большой:

      Поторопите повара!

      Наши хинкали

      Хачапури, бозбаши, пхали!

      Он же вернётся

      Нас расстреляют

      Здесь всё сожгут

      Я с детства знаю этот широкий жгут

      Для перетягивания артерий.

      Какой-то псих сеет страх,

      И вот уже в кровь поступает дейтерий,

      И ты водородная бомба,

      Ты один из драконов Дейнерис,

      Ты трусливая шавка,

      Ты мёртвый мрак,

      И анамнезис твой шепчет —

      Заткнись и беги,

      Дуррак.

      Когда места под козырьком опустели,

      Нам наконец-то принесли сацибели

      К мясу.

      Красное к красному.

      Сантиметров тридцать над верхним правым углом

      Телевизора —

      Еле видимое черное пятно,

      След от смерти

      Паука, что спускался на дно

      Комнаты,

      Но тогда мне было плевать

      На воздушных ныряльщиков,

      На пожирателей мошкары.

      Пятно – первообраз черной дыры.

      Смотришь футбол, а видишь паучий портал,

      И беззвучно кричит пасть из жвал

      «Фюрер, рейх, партай!»

      И железный Крупп гальванизирует шестиконечный труп,

      Надевает на круп платиновый доспех.

      Ты не слышал скрипучий паучий смех?

      Я не страшусь зазубрин на мёртвых лапах,

      Меня не тошнит от липкого яда мандибул.

      Но жители отдалённых поселков моего мозга

      Бегут в лобные доли с криком —

      Паук!

      Он ожил!

      Он вернулся квизац хадерахом,

      Мессией молчания, оплетения,

      паралича, медленной смерти

      От страха быть не сожранным заживо,

      А сгнившим в желудочном соке твари.

      Я крадусь по выжженной киновари рассудка.

      Неариаднина нить паутины оставляет ожоги,

      Будто

Скачать книгу