разговорами об убийстве черных и евреев, увлечением оружием и взрывчаткой, воинственным, враждебным поведением. Тот факт, что Эрика и Дилана дразнили или мучили, необходимо рассматривать в контексте их характера, того, что они делали в школе и своем районе, репутации, которую они за собой закрепили.
Это не значит, что Эрик и Дилан никогда не становились невинными жертвами насмешек. За год до нападения в школе была компания спортсменов с весьма трудным поведением, попортившая жизнь многим ученикам. Они могли задирать и Эрика с Диланом, как и многих других, но нет свидетельств, что их выделяли особо. Более того, многие ученики говорили, что вообще ни разу не видели, чтобы над Эриком или Диланом издевались9. Таким образом, если насмешки и имели место, то не в таком масштабе, как сообщали СМИ.
Впрочем, даже если гипотетически школьные стрелки и были невинными жертвами издевательств, это еще не объясняет, почему они устроили нападения. Сказать, что стрелки устроили бойню потому, что их травили, – значит проигнорировать тот факт, что каждый день травят миллионы учеников, а они убийств не совершают. Одни только издевательства не отличают ребенка, который становится убийцей, от миллиона детей, которые не становятся. Говорили, будто в средней школе «Колумбайн» издевательства распространены настолько, что там создалась токсичная культура. Если и так, это нам не говорит, почему из тысяч учеников, прошедших через токсичную культуру, именно Эрик Харрис и Дилан Клиболд устроили бойню.
Наконец, сама учеба в школе с токсичной культурой еще не приводит к убийству. В «Колумбайне» имелись страдавшие от издевательств ученики; одни просили родителей вмешаться, другие переводились в новые школы, кто-то отчислялся. Взорвать школу и убить всех – не единственный выход.
Эти аргументы – не попытка занизить влияние насмешек и травли. Скорее суть в том, что простой взаимосвязи издевательств и школьной стрельбы нет. Если какое-то пересечение и существует, то это сложные отношения, разные от случая к случаю. А нам нужно понимание, почему некоторые дети настолько хрупкие и уязвимые, что издевательство – среди прочих факторов – может укрепить их решение устроить стрельбу в школе.
Наконец, если сфокусировать внимание на одной травле, можно упустить много других вопросов. Стрелки, описанные в книге, не всегда злились из-за издевательств. Иногда они злились на учителей или администрацию из-за наказания. Иногда – на девушек, которые их отвергли. И часто – на сверстников, которым завидовали. Кроме этого на стрелков влияли семейная история, особенности личности, проблемы душевного здоровья и харак- тер.
Часто в разговоре о школьных стрелках не хватает глубокого изучения самих преступников. Что они за люди? Что у них за проблемы? Что творится у них в голове? Более того, если нападения – не месть за издевательства, то как понять подростков, совершающих массовые убийства? Что ими движет?
Это может показаться очевидным,
