хотя бы на месяц.
– Позор! Как последнему тупице! Дожил!.. – сказала мама.
– Итак, Серёжа, забудь про лето. Никаких турпоходов, лагерей, футболов и плаванья с утра до вечера. Пиши диктанты, больше читай и развивай зрительную память. Как пишется «зрительную»? – спросила Анна Павловна.
– «Тельную», – сказал я, немного подумав.
– Молодец! Я всегда утверждала, что врождённой безграмотности не бывает.
– Бывает, бывает… – грустно прошептала мама.
– В общем, до свиданья. В августе я с тобой позанимаюсь. Главное, помни: ты сам кузнец своего счастья… Простите, я очень спешу.
– Угу… Буду ковать железо, пока горячо.
– Видите! Он шутит, – сказала мама.
– Я больше не буду, – пообещал я на всякий случай.
– Всего хорошего. Спасибо, что зашли.
Мама вытерла слёзы и открыла дверь.
Анна Павловна ушла.
Я поплёлся в комнату, уверенный, что нет на свете человека несчастнее, чем я.
4
Мой отец задержался на собрании. Когда он пришёл, мама сообщила:
– Была Анна Павловна. Она советует взять репетитора.
– Репетитора мы брать не будем, – сказал отец, повесив пиджак на стул.
– Как не будем? – удивилась мама. – Ты шутишь? Ведь ребёнок на краю пропасти!
Отец посмотрел на меня и засмеялся.
– Ах, значит, тебе денег жалко? Значит, ты предпочитаешь, чтобы этот шалопай лишний год учился в пятом классе и рос тунеядцем?
– Не захочет учиться – будет работать.
– Дворником? – спросила мама.
– Да. Дворником, – спокойно подтвердил отец.
– Посмотрим, до чего доведёт всех нас твоё олимпийское спокойствие.
Мама ушла на кухню. Она всегда так делала, когда чувствовала, что спорить с отцом бесполезно. А однажды я услышал, как он сказал маме:
«Мы же договорились, что если у нас будет сын, то я играю в воспитании первую скрипку. Мужчину воспитывать труднее…»
– Пап! А почему у тебя олимпийское спокойствие? – спросил я.
– Ты как следует занимаешься? Вытянешь русский? – переспросил он.
– С правилами всё в порядке. Только диктатора нужно найти.
– Диктующего, – поправил отец. – И учти: я верю, что ты вытянешь. Если подведёшь, мы перестанем быть товарищами. Думаешь, я не знаю, почему ты завалил язык?
Это была правда. Отец никогда не ругал меня и сохранял олимпийское спокойствие, как Зевс. Но уж лучше бы он ругал меня, как мама, а не грозил порвать товарищество и не обижался, по неделям со мной не разговаривая.
– Ну, а что, если я и вправду родился безграмотным? – спросил я.
– Не хитри! – сказал отец. – Профессор Бархударов тоже родился безграмотным, а стал автором учебника. А мама, думаешь, ещё в пелёнках писа́ла на пятёрки диктанты?
