Артур и сделал несколько ответных выстрелов из своего пистолета, дабы хоть как-то замедлить преследователей, – а мы, судя по всему, именно таким случаем и являемся!
Выходы из тоннеля мгновенно оказались оцеплены вновь прибывающими экипажами полиции, стянутыми со всего города. В небе вновь показались патрульные беспилотники и флаеры центральных государственных телекомпаний, ищущих материал для вечернего выпуска новостей.
– Сюда, – Милен указал на ничем не примечательную дверь служебного тоннеля, уводившего куда-то вниз.
Дверь оказалась заперта, но одного единственного выстрела хватило, чтобы сбить ржавый замок. Зев старинного, давно не обслуживаемого, тоннеля уходил в бездонную черноту. Извиваясь винтом, хлипкая лестница спускалась вниз и растворялась во тьме. Выбирать времени не было, и беглецы исчезли в тоннеле, предварительно забаррикадировав за собой дверь.
Мгла давила со всех сторон. Затхлый запах сырости и плесени пропитывал узкие своды тоннеля. Противные пищащие крысы бегали повсюду. Их маленькие тушки мягким ковром устилали всё, куда бы не ступила нога Артура. Постепенно глаза начали привыкать к темноте, но ни единого источника света не было. Словно они оказались в бескрайнем космосе, не имеющем ни границ, ни времени, ни смысла.
– Ты хоть знаешь, куда мы идём? – спросил Артур, стараясь стряхнуть очередную крысу, намертво прицепившуюся к его ботинку.
– Туда, где нас для начала не пристрелят, – отшутился чернокожий парень, совершенно невидимый в царившей темноте.
Существует расхожее мнение, что если чернокожий парень улыбнётся во мраке, то будет видно лишь его белоснежную улыбку и белки глаз, однако с реальностью это не имеет ничего общего. Кроме давящей темноты вокруг не было ничего, за что можно было ухватиться и понять реален ли окружающий мир.
– Как ты смог выбраться из камеры? – поинтересовался Артур, стараясь хоть как-то завязать разговор, – Как оказался среди охранников? И вообще, кто ты такой?
– Это долгая история, – словно улыбаясь во тьме, проговорил Милен, – с детства улица научила меня быть наблюдательным, быстрым и никогда не надеяться на удачу. Всё, что я знал в жизни – это голод, боль и лишения. Я никогда не имел дома и любимых. Всю жизнь приходилось выживать вопреки всему. Любая слабость непременно приведёт к смерти, а пожить я ещё хочу, да, хочу, хочу…
– Я тебя понимаю, – согласившись, добавил Артур.
– Чёрта лысого ты меня понимаешь, – огрызнулся Милен, – из-за таких как ты и этих ублюдков из правительства мы обречены на всё это. Посмотри на них, посмотри, в какой роскоши живут эти сволочи в то время, как нам приходится жрать ошмётки из мусорных баков? А вы словно ручные псы охраняете их богатство взамен на подачки своих хозяев.
– Я защищал народ, – холодно ответил Артур, – я защищал закон.
– Народ, закон, какие громкие слова маленького человека, блин, вот ты и оказался с народом, – не унимался собеседник, –
