style="font-size:15px;"> – Поточнее?
– Где-то около семи.
– А с какой целью?
– Сегодня поминки по Игорю, моему брату.
– Вы приехали один?
– С Легионером.
– А это кто такой?
– Конь в пальто.
Никита смотрел на Салютова-младшего. Под пальто у него была надета какая-то несуразная толстовка из светло-серой фланели. Совсем не подходящая ни к этому дорогому пальто с бобром, ни к стилю «Красный мак», ни к самой фамилии Салютов.
Спереди у пояса на фланели виднелось что-то темное – то ли складки ткани, то ли пятно… «Если он носит пистолет за поясом под пальто, то это могут быть пятна смазки, – подумал Колосов машинально, – если, конечно, носит… А если стрелял он, на одежде могли остаться следы пороховых газов. Хотя при использовании глушителя это вряд ли…»
– Это мой товарищ. Друг, – помолчав, добавил Филипп.
– Конь? А пальто у вас, Филипп, красивое, крутое, – Никита подался вперед, – где, интересно, такие носят – в Париже?
– На вьетнамском рынке у дедушки Тинь Дао. – Филипп пошевелился, и Никита увидел, что пятно на толстовке было совсем не пятном, а орнаментом из крупных латинских букв FENDI. Страшненькая толстовка оказалась фирменной вещью.
– Что вы делали, пока ожидали родственников? – спросил Никита. – Играли?
– Я вообще не играю. Не игрок, что ж тут поделаешь. В баре сидел.
– Пили?
– Пиво.
– С другом, который Легионер?
– Угу.
– Он что, у вас работает?
– Нет, мы просто друзья.
– Хватит паясничать. Можешь ты хоть на минуту бросить свои фокусы? – вмешался Салютов.
– Могу, папа. Конечно.
Никита выслушал реплику отца и реплику сына – что это? Что они делят? Или это отголоски старого семейного скандала?
– Что-нибудь можете сообщить по поводу убийства? – спросил он.
– Я? Нет, вряд ли.
– Ну, какие-нибудь мысли-то у вас есть, может, подозрения?
– Ой, какие тут мысли? Убит старичок Сан Саныч. Надо же, какая неприятность для фирмы.
– И кто, по-вашему, мог это сделать?
– Кто? А если даже это и я?
Глеб Китаев у двери глухо кашлянул. Колосов смотрел на парня – полы пальто свесились до пола, поза – самая расслабленная. Бледное лицо, пустые глаза. Внезапно ему показалось, что у Салютова-младшего что-то не того с мозгами.
– Вы очень легкомысленно об этом говорите, Филипп Валерьевич, – заметил он, – последствий не боитесь?
– А? Последствий? Нет, не боюсь.
– Что ж, мне эту вашу реплику признанием считать или как?
– Не сходи с ума! – тихо и вместе с тем гневно произнес Салютов-старший. – Прекрати валять дурака, мерзавец!
– Вот,
