мужчины зрелый, чтобы брать на себя ответственность.
– Платон сто раз пожалел…
– И почему же не бросил свою нелюбимую жену? Ведь изменяют, когда не любят, я правильно понимаю? Так почему?
– Потому что я запрещала. Я не могла бросить Костика.
– У… как у вас все запущено, – протянула Надежда Артемовна с иронией. – Неужели тебя устраивало положение любовницы человека, который один раз уже предал? Значит, бросить Константина ты не могла, но спокойно изменяла мужу. Тебе не кажется, что твоя позиция аморальна, оскорбительна? Все же Костя взял тебя с чужим ребенком, холил, баловал, Ваньку любил…
– Поэтому и не бросала его, не хотела причинять боль.
Мать оперлась ладонями о стол и наклонилась к дочери, пытаясь заглянуть ей в лицо, но та не поднимала головы.
– А может, причина другая? – спросила.
– Какая?
Вот и подняла личико Камилла, Надежде Артемовне важно видеть глаза дочери, кстати, они у нее такие же, как у матери.
– Ты знала: Платон ненадежный, в любой миг может положить конец вашим отношениям, потому и не бросала Константина – надежного, любящего, верного.
– Нет, мама… – попробовала возразить Камилла.
– Да, – не захотела слушать возражения Надежда Артемовна. – Не верю, что можно легко простить подлость.
Неизвестно, до каких границ дошел бы невеселый диалог, как правило, подобные разговоры приводят к отчуждению и размолвке, внезапно раздавшийся голос Платона, наверное, спас ситуацию:
– Добрый день.
Надежда Артемовна выпрямилась, обернулась, задержала сканирующий взгляд на незваном, да и нежеланном госте, после, идя к плите, проворчала:
– Добрый? После ваших утренних вестей? Думаю, добрых дней нам теперь долго не видать. Садись, Платон, что бы ни произошло, а мозг работает лучше, когда тело сыто.
– А Ваня? Где он? – подала голос Камилла, удачно убежав от предыдущей скользкой и опасной темы.
– Четвертый час, Ваня давно пообедал, – бросила через плечо Надежда Артемовна. – Скоро прибежит за перекусом.
Тем временем Платон сел рядом с Камиллой, не решившись поцеловать ее хотя бы в щеку, но положил на кисть руки свою ладонь. Надежда Артемовна поставила на стол салат, котлеты, супницу, сама села напротив, переплетя пальцы и уткнув в этот замок нос, переводила глаза с дочери на Платона и обратно на дочь. Некомфортно сидеть под зорким оком предположительно будущей тещи, при условии, что повезет вырваться из жутких обстоятельств, а уж обедать – кусок в рот не полезет. Платон решил наладить хоть какой-то контакт с женщиной, от которой волны негатива обдавали обоих беглецов:
– Надежда Артемовна, мы не хотим ничего скрывать от вас и не будем, вы спрашивайте, если есть вопросы.
– Есть, есть, – выговорила она со вздохом. – Что намерены делать?
– Сначала найдем жилье в какой-нибудь деревне поблизости…
