тебе подушку принести? Ты только намекни – я организую, – сказала Ия и обратилась к девушке, занимавшей место перед Владимиром:
– Русанова, Аньчик, пошли, что ли, покурим?
Девушка (та самая, что заходила в лабораторию хранителя тела Ленина, когда там фотографировал Наводничий), – девушка с белокурыми волосами, ниспадающими на плечи, пружинисто встала. Поправив плечики своей легкой бордовой кофты и подтянув небесного цвета джинсы, она посмотрела через плечо на сонного Осташова, который как раз в этот момент закрыл глаза и особенно низко кивнул головой. Девушка хихикнула и пошла вслед за Ией. «Чего она хихикает? – вяло подумал Владимир, на секунду открыв глаза и посмотрев на удаляющихся девушек. – Интересно, что это за Аньчик? Я ее вчера здесь не видел… Может, пойти покурить, взбодриться? Нет, в своей второй жизни я не курю. Пошли они все к черту… Сейчас я это… немного посижу, отдохну, а потом все равно найду себе классный вариант».
Когда Ия и Анна вернулись в зал, Осташов, уронив голову на грудь, мирно посапывал, а Мухин, стоя несколько поодаль, в упор смотрел на него.
Лицо Мухина при этом выражало досаду и пренебрежение. Он взирал на Владимира с видом прославленного гладиатора, который (неожиданно для себя и собравшейся на трибунах публики) слишком быстро поверг в прах другого известного бойца – с виду такого мощного и опасного, а на поверку оказавшегося полным ничтожеством, деревенщиной, пастухом, не достойным появляться на священной арене. Оглянувшись на вошедших девушек, Мухин торжествующе улыбнулся, как бы приглашая их в свидетели ситуации.
– Т-с-с, тихо, – довольно громко сказал он, приложив палец ко рту. – Смотрите, не разбудите надежду и гордость нашей фирмы. Он во сне уже и сделку, наверно, устроил. А вот прям сейчас он уже, наверно, комиссионные получает. Сейчас самый сладкий момент!
Большинство сотрудников отдела поутихли и обратили взоры на Владимира. Осташов, между тем, почувствовав из-за неожиданно установившейся тишины, что что-то не так, встрепенулся и стал с удивлением смотреть по сторонам.
Окружающие взорвались смехом.
Смеялись, или хотя бы улыбались, – все. Но только не Мухин. Начальник отдела был сосредоточен и серьезен. Для него смех сотрудников означал одно: трибуны дружно опустили большой палец вниз, публика хочет немедленной смерти истекающего кровью противника, и победившему гладиатору остается лишь добить его одним эффектным ударом. Вопрос состоял только в том, каким оружием это сделать.
В этот момент на столе у технического секретаря зазвонил телефон.
Катя подняла трубку и почти сразу подозвала к себе Мухина. Она зажала трубку ладонью, пошептала ему что-то на ухо, после чего начальник отдела сказал блондинке, которая все еще стояла с Ией в центре зала:
– Аня, это звонит клиент по фамилии Кукин.
– А,
