Причем делал он это всегда лихо, подняв правый локоть на уровень воображаемого погона. У меня, конечно, так залихватски не получалось, да и народ в аэропорту неправильно бы меня понял, но заветные слова я сказал и сделал добрый глоток.
Виски разливался по организму, и начались воспоминания. Нас было четверо друзей: Владимир Иванович Бычков, Александр Юрьевич Саломатников, Дмитрий Игоревич Коропов и я. С Димкой мы были одногруппниками, а вот с Вовкой и Юрьичем мы познакомились на Мосгорветстанции, где Бычков руководил отделом ветпомощи на дому, а Юрьич работал главным ветеринарным врачом станции. Димка с Вовкой были потомственными ветеринарными врачами, а мы с Сашкой пришли в ветеринарию, как тогда писалось в звонких комсомольских реляциях, по зову сердца.
Доктор Бычков попал на станцию после того, как комиссовался из армии. Однажды он осознал, что служба в рядах родной краснознаменной и легендарной пагубно влияет на его печень, и сразу же нашел у себя какую-то неизлечимую болезнь. Надо сказать, что печени стало легче, но ненамного.
Доктора Саломатникова жизнь занесла на станцию после работы главным ветеринарным врачом совхоза в Карелии. Дело в том, что Сашка женился, еще учась в академии, и у них с Татьяной родился сын. Юрьич правильно рассчитал, что на пятом курсе у них должен появиться второй ребенок и тогда он не пойдет в армию после окончания вуза. Но, судя по всему, он перестарался, и у них родилась двойня. Вот после этого он и уехал на три года в Карелию.
Мы же с Димкой попали просто с корабля на бал. Еще учась в академии – на работу в самое крутое тогда ветеринарное место Москвы. Словом, жизнь удалась у всех нас.
На Юннатов, так тогда коротко называли Мосгорветстанцию, было непаханое поле деятельности. Не зная ничего, мы брались за все. Читали медицинские книги, пытали знакомых медиков глупыми, с их точки зрения, вопросами, но потихоньку накапливали знания. К сожалению, «все имеет свой конец, свое начало».
Я сделал еще один глоток.
После окончания академии в 1987 году, отмазавшись от распределения в совхоз «40 лет без урожая»[1] Зарайского района Московской области, я попал на работу в тогда еще научно-исследовательский институт проктологии на «беременную» ставку заведующего экспериментально-биологической клиникой.
Сейчас я вспоминаю когнитивный диссонанс, возникший у меня в голове, когда я первый раз пришел в клинику, которой мне предстояло руководить.
Такого мне не могло присниться даже в самом смелом сне. Это была современная, только что отремонтированная хирургическая клиника, готовая к проведению самых сложных операций. Стационар с удобными клетками, войдя в которые можно было работать с собаками. Отдельные помещения для больших и мелких грызунов. А операционный блок! Да, именно блок, а не замызганный кабинет, в котором велся прием и тут же делались операции. О таком я даже не читал, не говоря уж о том, чтобы нам рассказывали в академии. Предоперационная, где животное подготавливалось, а врачи намывались[2]
Название придумано автором.
Намыться на операцию – по правилам помыть руки перед ней. Размыться – помыть руки после операции.
