артисты, давали спектакли, и это было всегда радостным событием, особенно для молодежи.
Александра Александровича тяготила придворная рутина, ему была несимпатична вся эта атмосфера вымученных присутствий, светских разговоров, заученных поз, фраз и жестов. Его естественной натуре претила любая фальшь, но в данных обстоятельствах он не имел права выбора и беспрекословно подчинялся. Конечно, при Мамá стало проще, чем было прежде, когда придворная жизнь определялась его бабушкой Императрицей Александрой Федоровной, умершей в 1860 году.
Кое-что о том времени он сам помнил, но многое ему рассказывали: капризная и неспокойная Императрица за несколько летних месяцев так умудрялась замучить всех, что в пору было ехать лечиться. Бесконечные переезды, нескончаемые изменения запланированных программ сбивали с толку, раздражали и шокировали. Все лето по дорогам между Царским Селом, Павловском, Петергофом кочевали придворные кареты, придворные обозы, перемещавшие в очередной пункт «дислокации» посуду, мебель, как и множество придворных лиц и прислуги.
Еще в 30‑е годы XIX века по велению императора Николая I в нижней части Петергофа, на берегу моря, на обширной территории был разбит огромный парк, названный в честь его супруги Александрией. Здесь возвели несколько десятков различных строений, большая часть которых была сооружена на скорую руку. Все эти увеселительные павильоны, голландские мельницы, швейцарские шале, китайские домики, итальянские виллы не были рассчитаны на долгую жизнь и предназначались для сиюминутных встреч и кратковременных времяпрепровождений.
В Александрии, все еще мало обжитой и плохо обустроенной, придворным приходилось несладко. Здесь часто было невероятно сыро. Говорили, что грибы росли даже в комнате Императрицы в самом основательном здании Александрии – дворце под названием Коттедж, построенном в английском стиле архитектором Адамом Менеласом. В жаркие дни было тоже невыносимо, и все задыхались от духоты.
Став императрицей, мать Александра Александровича, Мария Александровна первое время следовала традиции своей свекрови. Нередко случалось, что кофе она желала пить в одном месте, а дневной чай в другом, расположенном от первого не в одном километре. Все приходило в движение, и скакали ездовые с развевающимися по ветру плюмажами, оповещавшие приглашенную публику прибыть к указанному часу в надлежащее место. И все волновались и переживали, так как боялись не успеть, что считалось чуть ли не преступлением для тех, кто не входил в семейный круг Императрицы. Постепенно Мария Александровна начала вести более спокойную и простую жизнь, а ритм Двора становился умиротворенным и предсказуемым.
Александра Александровича раздражала все эта придворная суета, все эти обязательные и скучные приемы и вечера, но изменить он ничего не мог. Лишь став Императором, он внес в жизнь Двора немало нововведений, изменил многие придворные процедуры, придав этим величественную
