по ней и оказались в обширной комнате, залитой мягким зеленоватым светом. Через металлическую дверь мы проникли во второй зал, затем в третий, четвертый, пятый – там была целая анфилада! И если первый оказался пустым, то остальные были наполовину заставлены массивными металлическими ящиками, открыть которые нам не удалось. Наконец дверь последнего зала вывела нас к подножию другой винтовой лестницы. Через четверть часа подъема мы добрались до шлюзовой камеры и очутились под прозрачным куполом башни, уже за пределами города. Двойная дверь-шлюз позволяла выйти наружу, но мы ею не воспользовались: вокруг кишели мислики.
Так для нас началась странная жизнь, продолжавшаяся целый земной месяц. Воздуха теперь было достаточно: кроме того, Ульна обнаружила, что вместо трех запасных коробок с провиантом она взяла всего две, зато третья оказалась со спрессованной пищей. Одной этой коробки нам хватило бы на год с лишним, но воды было всего на два месяца. Дело в том, что в ранец скафандра вмонтирован маленький хитроумный аппарат, который позволяет выделять воду из сжиженных или отвердевших газов на мертвых планетах, но фильтр каждого аппарата работает не более месяца. И все же теперь мы могли надеяться на прибытие спасательной экспедиции, так как строго следовали инструкциям Суйлика.
Теперь, когда непосредственная опасность миновала, Ульна дала волю скорби. Я, как мог, пытался ее утешить: ксилл очень прочен, возможно, Акейон жив, и, если это так, хиссы освободят его из плена одновременно с нами. Убедить ее мне, увы, не удалось. Но действительность оказалась еще более невероятной!
Делать нам было нечего – только есть, спать и ждать. Мы снова и снова просматривали фильм о гибели Сифана, пока не запомнили во всех подробностях каждый кадр, и не раз благословляли изобретательность гения, построившего это убежище, чтобы сохранить память о своем народе. Из прозрачного купола я наблюдал за мисликами. Они быстро заметили нас, но, убедившись, что их излучения бессильны и разбить купол невозможно, так же быстро перестали обращать на нас внимание.
Защищенный прочной прозрачной сферой, я целыми днями вел свои наблюдения, словно студент-биолог, изучающий под микроскопом новых микробов или неведомых насекомых. Правда, работал я в гораздо более неблагоприятных условиях, потому что был лишен возможности экспериментировать. Целый месяц, пока длилось наше заключение, мы тщетно пытались понять смысл движений мисликов. Пожалуй, можно сказать, – я даже в этом уверен, – что мы с Ульной узнали о них больше, чем кто бы то ни было во всем мироздании, за исключением разве что самих мисликов. И, несмотря на это, к концу месяца мы знали о них так же мало, как и раньше. Нам не удалось подметить ничего похожего на организованную деятельность в нашем смысле слова, ничего похожего на инстинкты или хотя бы на обычный тропизм. И в то же время по опыту пребывания на острове Санссин я знал, что они обладают разумом, пусть и не имеющим ничего общего с нашим, а также чувствительностью, более
