наш маленький отпуск. Сели в Москве. Втроем, целое купе наше. Мы с Костиком и Верой решили, что коли уж путешествуем на поезде, то надо максимально себя обустроить. Шутка ли, неделю в дороге?
– А почему не на самолете? – осторожно поинтересовалась Юля.
– Потому что мне кардиолог запретил. Может, он, конечно, и преувеличивает, паразит этакий, но мне так даже больше нравится. Я люблю поезда. И люблю ездить по нашей России-матушке. Ну вот, едем. А через три дня подходит проводница и слезно просит на одну ночь подселить попутчика. Я ей: «Вы что, с ума сошли? Ладно бы еще женщину, а тут мужик». Да какой, говорит, мужик? Парень молодой еще совсем, лет двадцать пять, не больше. Что-то ему срочно нужно в М., а билетов нет. Ну ладно, грех не помочь. Пришел, сел в уголочке. Такой скромный, ну точно ученый. В очках, с блокнотиком. И всё что-то там помечает, записывает. Спать укладываться, он извинился, вышел. Мол, вы переодевайтесь, я подожду. Я девчат уложила, сама переоделась. Юленька, нас точно Господь уберег!
Наталья Николаевна опять выглянула из купе. К девочкам присоединился мальчик лет пяти, и они втроем о чем-то там хихикали на весь вагон.
– Представляешь? Сплю, и словно меня в бок «Вставай!». Открываю глаза и спросонья ничего понять не могу. Что-то большое между верхних полок зависло. Проморгалась, глядь, а это тот очкарик, мать его дери, на полку к Надюшке лезет. И уже трусы снял, подлец. Я, как была, в ночнушке, соскочила. Одной рукой его за ногу, а другой дверь открываю и ору благим матом!
– Боже мой, – Юля руками зажала рот. – Наталья, какая вы молодец!
– Чего молодец-то? – видно было, что при одном только воспоминании женщина опять взволновалась до предела.
– Не побоялись!
– А чего его бояться? Урод! Прости душу грешную. Правда, он ногой-то мне хорошо так по лицу двинул, – Наталья Николаевна потерла левую скулу, словно физически снова ощутив тот удар. – Но куда он отсюда денется? Быстрее проводницы примчался мужчина из соседнего купе. Потом еще один. Ой, я думала, они его убьют… – Женщина замолчала, погрузившись в раздумья.
– И что дальше?
– Да ничего. Проводница тут же вызвала дежурного по составу. А когда к М. подъехали, этого маньяка сдали в участок. Они очень просили, чтобы я заявление написала. Сейчас вот ходила на еще один допрос. Сильно взялись за это происшествие. О таком же не любят говорить. – Наталья поморщилась, словно увидела что-то неприятное, вызывающее отвращение, что ли. – А дети вообще боятся… Сколько случаев – терпят, страдают и молчат… Но, представляешь, а мы-то ни одни такие! Еще нашли…
– Какой кошмар! А проводница та с ним, что ли, заодно?
– Не-е-е. Он деньги хорошие дал, вот она и рискнула… без билета. Ее уволили. Жалко, ведь она ни при чем все-таки… А теперь начальство боится, что я решу и на них в суд подать.
– Наталья, у меня слов нет. А как девочки?
– Испугались, конечно. Представь, спят себе ангелочки, а тут бабуля их вопит, кто-то орет, потом маты сплошные. Но, Юленька, это же мелочи по сравнению
