подняла голову и ехидно улыбнулась.
– Можешь приготовить мне гостевую комнату, девочка.
О, черт. Только этого еще не хватало…
Тут я услышала, как в спальне захныкала Катюша.
– Прошу меня простить, – сказала я свекрови и отправилась к дочери.
Катюшка не проспала и половины того времени, на которое я рассчитывала, но выглядела на удивление бодрой и веселой.
– Пойдем, пупсик мой. К тебе кое-кто пришел… – обратилась я к малышке и достала ее из кроватки.
Аллочка даже не взглянула на внучку, когда мы с ней зашли на кухню. Она что-то нервно печатала в своем смартфоне.
– Смотри, Катюша! Кто там у нас? Бабушка? Да, это бабуля! Поздоровайся с бабулечкой! – разговаривала я с дочерью сладко-приторно. Краем глаза я заметила, как с каждым новым моим словом лицо свекрови становилось все багровей и багровей. Она посмотрела на меня с лютой ненавистью, а потом на внучку – с нескрываемым равнодушием.
Мои материнские чувства были задеты – я ринулась в бой. Я подошла к свекрови впритык.
– Пойдешь на ручки к бабушке? – спросила я у дочери, как будто она могла мне ответить. На лице Аллочки выскочил испуг.
– Не бойтесь, Алла Геннадьевна! Она сегодня почти не кусается! – сказала я свекрови и протянула ребенка.
Она откровенно растерялась. Но внучку на руки взяла – так, как будто ей вручили что-то грязное и неприятное. Свекровь не знала, как пристроить малышку у себя на руках. О том, чтобы ласково прижать ее к своей груди, и речи не шло, конечно.
И тут Катюша приподняла головку, открыла ротик и… смачно чихнула. Прямо на Аллочку, распространив свои слюнки по ее подтянутому лицу и зоне декольте.
«Да, это моя девочка!» – подумала я злорадно.
Но на своем лице я изобразила искреннее сочувствие.
– Ох, какая неловкость! – запричитала я, – Алла Геннадьевна, вы не переживайте – она не болеет! Это просто пыль. Я забыла, когда последний раз прибиралась…
На лицо Аллочки я смотреть не могла – боялась не сдержаться и заржать.
Решив более не испытывать судьбу, я забрала у свекрови свою дочь.
Когда Ромка с Марусей вернулись домой, я первым делом испепелила его взглядом. Он посмотрел на меня виновато.
– Прости меня, Лисичка, – сказал он мне на ухо и оставил легкий поцелуй на щеке, – Где мама?
– У «себя» в комнате! – процедила я сквозь зубы и принялась помогать Марусе раздеваться.
– Веселье начинается… – выговорил мой муж сокрушенно.
Свекровь не заставила себя долго ждать. Она с важным видом вышла в прихожую.
– Привет, мам, – сказал Ромка. Она только кивнула сыну.
– Алла? – спросила пораженно Маруся, обратив на нее внимание.
– Bonsoir2,
Добрый вечер (фр.)
