вероятно, стали тревожным временем для каждого.
Неудивительно, что они не решаются говорить об этом.
Я представляю себе дружелюбное лицо доктора. Более радостного Алекса. Жан-Люк, очевидно, всем нравился, и, скорее всего, по нему сильно скорбели. Вполне ясно, почему Алексу сложно смириться с моим прибытием.
Я сижу на койке какое-то время, пытаясь взять себя в руки, но не могу избавиться от чувства неуверенности, от ощущения, что я самозванка. Головой я понимаю, что это смешно – я выиграла контракт после изнурительного трехдневного интервью и оценивания в Женеве, не говоря уже об интенсивном медицинском и физиологическом обследованиях. Я настолько же квалифицирована для работы здесь, как и остальные.
И все равно я чувствую себя жалкой заменой человеку, которого они знали и, вероятно, даже любили.
Верный своему слову, Раф оставил все после себя в идеальном порядке. На столе в клинике лежит файл, заполненный детальными заметками о том, где что лежит, как получить доступ и пользоваться медицинской частью информационной системы, вдобавок там содержатся последние результаты экспериментов. Он даже нарисовал одномерный план операционной и ее запасов.
Как сам Раф разбирался, когда приехал? Не было никого, кто показал бы ему ориентиры. Меня тронуло, как много он сделал, чтобы не оставить меня в такой же ситуации.
«Пожалуйста, свяжись со мной, если тебе понадобится какая-то помощь», – написано от руки на безукоризненном английском в его записке. Под этим – электронная почта, привязанная к больнице в Неаполе. Я решаю поблагодарить его, как только буду онлайн.
Борясь с очередной волной головокружения и тошноты, я исследую мое маленькое царство. Две комнаты, соединенные двойной дверью. Одна – операционная, со столом для осмотра и большинством медицинских приборов, другая – мой офис и клиника, где хранятся все запасы лекарств. Здесь достаточно оборудования, включая вентилятор, наркозный аппарат, цилиндры с кислородом и разные хирургические и стоматологические инструменты, а также аппараты для рентгеновских снимков и простых анализов крови и мочи. Приятно видеть, что все, кажется, работает.
Я беру пару зубных щипцов, молясь, чтобы мне никогда не пришлось их использовать. Несмотря на интенсивный курс в Швейцарии, у меня ограниченный опыт в обращении с некоторыми из этих вещей.
Все будет в порядке, уверяю я себя. В конце концов, у тебя есть круглосуточная прямая ссылка на команду АСН в больнице при Женевском университете. Все, что я не знаю или в чем не уверена, они могут разъяснить. Даже насчет зубов.
Я отпираю каждый шкафчик и просматриваю впечатляющую гору медикаментов, включая щедрый запас бензодиазепинов[6] и обезболивающих на основе опиатов.
Я беру одну из упаковок и разрываю печать, рассматривая пакетик нетронутых маленьких таблеток. Пересиливая порыв соблазна, я возвращаю их на место и запираю дверь шкафчика, решив пообещать себе: когда мои запасы иссякнут, на этом конец – никакого
Класс психоактивных веществ со снотворным, седативным, анксиолитическим, миорелаксирующим и противосудорожным эффектами.
