всего лишь из Окленда.
На это шансов нет, думаю я. Не могу вспомнить последний раз, когда проспала полных восемь часов. Частично от безжалостного режима работы в неотложке, отчасти потому, что после аварии перестала нормально спать.
– Ты из Окленда? – спрашиваю я, изучая ее короткую панковскую прическу и пирсинги в ушах и носу. Не настолько впечатляющая, как Элис, но красивая в своей, сдержанной манере. В противоположность цветочному топу и черным легинсам Элис, на ней мешковатый комбинезон и выцветшая оранжевая футболка.
– Недалеко от Данидина. У родителей там была скотная ферма. Но я жила в Куинстауне пять лет.
Люк плюхается рядом с ней, расставив свои длинные ноги так широко, что Каро приходится подвинуться на край дивана.
– Ты откуда? – спрашивает он, жуя торт и даже не пытаясь спрятать изучающий взгляд, направленный на мое лицо.
– Бристоль, на юго-западе Англии. Но выросла я в Суррее.
Он кивает, хоть я предполагаю, что ему это ни о чем не говорит.
– Амстердам, – произносит он, прежде чем я успеваю спросить. – Но моя мама англичанка.
Я улыбаюсь, так и не придумав остроумного ответа. Голова ватная, и похоже у меня начинается серьезная мигрень. Я отчаянно хочу накачаться таблетками, заползти в кровать и отключиться или хотя бы попытаться. Вместо этого, я попиваю чай из чашки, поданной мне Дрю, и понемногу подъедаю торт Каро, хотя я слишком устала, чтобы чувствовать голод.
Сделай усилие, подбадриваю я себя. Первое впечатление и все такое.
К счастью, от дальнейшей болтовни меня спасает прибытие темноволосого мужчины в компании строго одетой авторитетной женщины лет пятидесяти. Это, должно быть, Сандрин, начальница станции.
– Привет. Я Кейт. – Я встаю, протягивая руку.
– Я знаю, – отрывисто отвечает она с французским акцентом, что почему-то делает ее еще более внушительной. – Добро пожаловать в АСН, – она без стеснения смотрит на мой шрам несколько секунд, а затем представляет мужчину позади нее: – Это Рафаэлло де Марко, доктор, которого ты заменяешь.
Рафаэлло широко улыбается мне.
– Приятно познакомиться, – говорит он на идеальном английском, – пусть и на короткое время. Приношу извинения, что так поспешно уезжаю.
– Что ты имеешь в виду? – недоумеваю я. Он должен улететь на следующей неделе.
Доктор выглядит слегка пристыженным. Он бросает взгляд на Сандрин, но она молчит.
– Тебе никто не сказал? – спрашивает он. – Я уезжаю сегодня.
Я тупо смотрю на него, не понимая. Он уезжает? Рафаэлло должен был провести следующую неделю, передавая мне рабочее место, помогая мне освоиться.
– Нет, никто мне не говорил.
– У Рафа заболел сын, – сухо сообщает Сандрин. Она безучастно изучает мою реакцию. Почти придирчиво, как мне кажется.
– О, мне жаль, – запинаюсь я, пытаясь скрыть страх.
– Ничего
