Кроме тебя, у меня нет никого. Кстати, этот мальчик твой земляк. У тебя случайно нет сына? Он обмолвился, что происходит из рода повелителей мечей. И в это нетрудно поверить. Только ты мог бы рубиться лучше.
Дер Наст медленно провёл рукой по плотной кожаной шапке, которую не снимал никогда, за что и получил своё прозвище.
– У меня нет сына. А что касается остального, то мне понадобится шесть или семь недель, чтобы собраться и привести ялы в Норгай. Придётся поторопиться, мне бы не хотелось зимовать в южных морях.
– Я буду ждать… – упал невесомый шёпот.
Дер Наст усмехнулся.
– Не трать силу понапрасну. Второй раз я на твою приманку не клюну. Но зла я на тебя тоже не держу. Каждый из нас получил, что хотел. Ты сумела получить больше, но причин для кровной обиды у меня нет. Я приплыву и погляжу, что за земляк объявился у меня в храме Гунгурда…
Норгай горел.
Никто из жителей и даже властей города не мог понять, как случилось, что на улицах появились враги. С вечера, как обычно, шумел базар, народ занимался обыденными делами, стража лениво обходила ряды, и лишь моряки в порту шептались, будто кто-то видел ялы северян не так далеко отсюда. Но кто станет слушать бредни подвыпивших мореходов? Пускай даже действительно пираты мёрзлых морей появились в округе, это же не значит, что они осмелятся подойти к самому Норгаю. Тысячу лет город стоял неприступно, охраняемый каменными стенами, неустрашимым войском и великим богом Гунгурдом. Пираты покружат у горизонта и бегут, завидев вышедшие навстречу галеры. Ну, может быть, успеют разбить пару тихоходных купеческих кораблей. И, разумеется, ближние деревни должны опасаться гостей с севера. Остальным угрозы нет: что может сделать дюжина ялов с многотысячным городом? Тем более самоубийственно нападать на храм – маги Гунгурда знамениты изощрённым искусством боя.
Обыватели отсплетничали своё в вечерний час перед отходом ко сну, а когда проснулись – город пылал с четырёх концов.
Противник высадился прямо на причалы; не помогли ни башни с катапультами, ни цепи, которыми на ночь запиралась бухта, ни даже внутренняя стена, которой город отгораживался от беспокойного порта, где драки запросто могли перерасти в бунт. Что случилось на причалах, почему молчали башни, кто открыл ворота – неведомо, и спросить не с кого – мёртвые признаваться не любят.
Потом болтали о великом предательстве: будто бы ночной страже в жвачку с красавкой, что жуют в ночной час, дабы не потерять бдительности, было слишком переложено белены, а всем остальным вместо вечерней трубки гашиша выдали такое, что и вовсе никто не выбрался из подожжённой кордегардии навстречу врагу. В домах вельмож, конечно, была собственная охрана, но противостоять ворвавшимся головорезам она не могла, и к полудню бой на улицах превратился в грабёж. Вчерашние богачи, подгоняемые пинками и страхом, сами потащили сокровища на красногрудые корабли, украшенные звериными мордами и бородатыми ликами полуночных богов.
Дер Наст шагал по улицам поверженного города. Грудь его вздымалась, вдыхая сладкий дым пожара. Меч в руке повелителя потускнел, упившись кровью, но кёниг
