рада, что была с Мишей столько, сколько могла. Он еще полдня был дома, со мной. И я прощалась с ним наедине. Я смогла увидеть и, что важнее, осознать, что произошло. Даже когда приехала перевозка и Мишу переложили на носилки, ребята не стали меня торопить, дали минуту посидеть на полу рядом с ним, обнять его, поцеловать еще теплые руки.
Сейчас я знаю, что не всем умирающим дается такая роскошь. И не всем вдовам. Но в том, что произошло именно с нами, было так много Божьей любви. Я знаю, вижу, что мы не были оставлены.
Сейчас я чувствую то же, что все те дни. Мне больно (очень больно, правда), но вместе с тем очень светло. Мне часто пишут в комментариях и в личку, мол, как же так, как Бог допустил, что Миша, такой замечательный и нужный мне Миша, умер? Я не знаю, каков замысел Бога для нас. Но я знаю, Он позаботился, чтобы неизбежное свершилось самым милосердным для нас способом. В любви.
Скушно, грустно и сожрал
Когда Миша в самый первый раз приехал ко мне в Краснодар, на ужин были совершенно несъедобные стейки из индейки. Тогда у меня третий день подряд болела голова, не стоило браться за экспериментальное блюдо, но вышло что вышло. Миша не подал виду, что разочарован или расстроен, и заверил меня, что привык есть всякую гадость и совершенно неприхотлив.
Позже я узнала, что он двадцать лет был женат на чудесной женщине, она работала сушефом одного из крутейших московских ресторанов. Так что у Миши была возможность избаловаться в плане еды. А потом у него случился неприкаянный период, когда он жил где попало, а питался тем, что готовил в микроволновке в офисе или покупал в 7-Eleven или кулинарии «Ашана». В то время самой большой гастрономической радостью для него был домашний суп, который иногда в банке приносил коллега. Так что резиновые стейки и правда не казались чем-то из ряда вон.
У меня же с едой все было очень непросто. Голодное студенчество, еще более голодный декрет, а потом я все время работала на двух-трех работах, так что меня не хватало на то, чтобы даже просто получать удовольствие от еды, не то что готовить. Конечно хотелось. Я любила и по возможности собирала красивую посуду, копила под отдельным хештегом рецепты. Но готовить – не просто покидать в кастрюльку макароны и сосиски или что попало тушиться в мультиварку, а вдохновенно и вдумчиво творить – получалось очень-очень редко.
Тогда, несмотря на эпический факап со стейками, Миша сразу дал мне понять, что готов помогать мне на кухне всем, чем может. Сам он из прежней жизни вынес только умение запечь курицу на банке, так что стратегическое командование было на мне. А Миша чистил овощи, разделывал мясо, нарезал зелень – всегда только керамическим ножом, он говорил, что так правильно и полезно. Он снимал пену с бульона, бегал проверить, не слишком ли загустел соус, перемешивал в бамбуковой чашке салат.
Мы все делали вместе, кроме завтраков. Стоило мне прийти на кухню и начать копошиться, как Миша тут же появлялся рядом и спрашивал: «Чем помочь?» И чем дальше, тем чаще даже не спрашивал,
