запричитали они, влезши, казалось, в самые мои уши.
Но я им ничего не ответил, а лишь подумал про себя: лучше бы вы рассказали мне о моём прошлом, потому что не во всём из своего прошлого я разобрался, а многое вообще забыл.
Самая младшая цыганка лет двадцати в пёстрой юбке, будто прочитав мои мысли, достала из подола колоду карт и вытащила из неё одну за другой три из них – тройка бубновая, семёрка трефовая и туз червовый. «К чему бы это?», – подумал я невольно, но не придал случаю значения и пошёл прочь, будто цыганок нет и никогда не было. Мне с детства известно, что цыган замечать нежелательно.
Моё внимание привлекла тележка с продавцом в белом халате, который двигался по перрону и продавал желающим чебуреки. Тележка, разгоняя далеко вокруг запахи ещё горячих восточных пирожков, двигалась прямо на меня, и я уже не мог увернуться от неё, как бы ни хотел этого. Но я не хотел уворачиваться, я соскучился по чебурекам! Их запах напоминал мне черновицкую чебуречную на углу Котовского и Кобылянской, и меня было уже не остановить.
Я знал, что нельзя есть много чебуреков. Поэтому купил только десять штук – по два на каждого члена семьи. Мои девочки не смогли доесть даже по одному чебуреку, жена с трудом доела один, а сын осилил целых два. Быстренько считаем, и получается, что пять чебуреков осталось для меня. За время этих вычислений четыре чебурека оказались в моём желудке. Пятый же был заведомо лишним. Ко всему прочему он был просто убийственно пережаренным. Да и масло, в котором жарили, видно, не меняли давненько. Сдать обратно продавцу последний чебурек не представлялось возможным, и я вмял его в рот. Пятьдесят лет тому назад я бы остался голодным после такой порции, но теперь это был явный перебор.
За двадцать минут до отправления поезда Киев – Черновцы, чинно и сыто стоя на перроне киевского вокзала со своей семьёй, я наблюдал, прикрывшись шляпой, как молодые и загорелые киевлянки проходят мимо, неся на безупречно красивых ногах свои обворожительные тела. Но, к моему глубокому сожалению, всё моё интимное внимание было теперь сосредоточено на изжоге, вызванной пережаренными вокзальными чебуреками.
Двое мужчин неопределённого возраста, но намного моложе меня, разговаривали между собой, не глядя друг на друга. Они стояли неподалёку от нас, и мне удалось разглядеть их детально. Их одежда показалась несколько странной и какой-то случайной: либо они её украли, либо выиграли в карты. Обычно жёны покупают одежду своим мужьям, как мне, например. Но эти два типа выглядели явно не женатыми. А ещё мне показалось, что я их обоих уже видел когда-то, а может, даже был знаком с ними в далёком прошлом. Они явно напоминали мне о чём-то из моей жизни.
До отправления поезда оставалось минут пять, этого недостаточно, чтобы сбегать в вокзальный буфет за водой для спасения от изжоги в пути. К счастью, проводник любезно сказал мне, что в поезде
