нами, посыпанная песком. Все зрительские места заняты, и при этом стоит удивительная и полная тишина.
А на арене только двое.
Эльф – прекрасный и величественный. Лицо его бесстрастно, в глазах плещет океан бессмертия, а тело напряжено. Но не от страха, а от удивления.
Напротив эльфа – человек. На голову меньше эльфа. В боксерской стойке, но тоже стоит, замерев на месте. Лицо его так же бесстрастно, в глазах плещется океан силы, а тело даже расслаблено, как будто и не противник перед ним…
Неожиданно где-то наверху, над головами замерших бойцов, звучит гонг.
И тут эльф совершенно неожиданно разворачивается и направляется к выходу.
Человек выпрямляется и вдруг кричит вдогонку эльфу:
– Так и уйдешь? – и разводит руками.
Эльф резко останавливается, как на стенку налетел, поворачивается. И проговаривает с небольшим акцентом:
– Так борьбы не было!
– А кто тебе сказал, что именно я должен нападать? – человек усмехается. – Это наш общий бой.
Зрительный зал вдруг взрывается оглушительным ревом, поддерживающим человека:
– Правильно! Ты тоже должен биться, а не ждать! Давай, учи его! Минута прошла!
Эльф оглядывает трибуны, и в этот момент видно, как его желваки подрагивают в размышлении. И наконец он принимает решение:
– Я убью тебя! – и пальцем тычет в сторону человека.
Наступает полная тишина, и люди принимаются переглядываться между собой, такого еще не было.
Теперь слово за человеком. Но думает он недолго:
– Хорошо! Но не обижайся, если я в свою очередь убью тебя, – улыбается и, воткнув пальцы левой босой ноги в песок, ладонью манит эльфа к себе.
Где-то пролаяла собака.
* * *
Нэю нравилась служба. Дисциплина и порядок.
Нравилось служить в Граничном Патруле. Друзья, товарищи, отцы-командиры…
Нравился север. Холод и снег.
Нравились Межевой вал и Королевский лес. Теплый камень и зелень.
И поэтому был период в его жизни, когда Нэй серьезно намеревался продолжить службу в Граничном Патруле. Подписать контракт еще на десять лет, а там, может быть, еще и еще.
Но всему свой порядок.
По порядку.
И если начинать с самого начала, то служба Нэя в Граничном патруле началась с… болезни. Точнее, это стороннему наблюдателю казалось, что Нэй заболел. На самом деле все было не совсем так.
Или совсем не так.
На самом деле болезни новичков, зеленых чайников, как их тут называли, были явлением распространенным. Акклиматизация – вещь сложная, и не каждый был способен принять северный нрав Каракраса. Всего-то верст четыреста до северного моря, и ничего от ветров не защищало. Но это еще Третий форт – он чуть южнее двух других, которые входили в Северный пограничный округ Граничного Патруля. Тут еще терпимо, а там, в Первом и Втором, зимой на улицу редко кто выходил. Да и есть ли лето, в тех местах, кроме Каменного леса, непонятно.
Поэтому к болезни Нэя отнеслись с пониманием. Вот только болел он странно, все две натиры в горячке лежал, бредить не бредил и особо не бился телом, но вопросы вызвал.
Впрочем, особого лечения прописывать не стали. Жароутоляющие лекарства, кровопускание, еще компрессы разные. То есть магию применять не стали. Ну и хорошо, потому что не болезнь у Нэя была, а блуждания по памяти своей.
Две натиры Нэй посвятил, не по своей воле, кружению по своей голове в попытках выбраться из того огромного багажа знаний, который ему достался от учителя, и заодно распределить его.
Казалось ему – получил орешек знаний, и все, чего еще желать? А оказалось, что его жизнь в этот период просто в постоянном напряжении находилась – смерть Учителя, интрига с Хранителями, месть Сатру Леко, испытание Граничников, еще какие-то мысли и действия. Остановиться некогда было, и даже не заметил, как один остался.
А когда доехал до службы, получил распределение в Третий форт Северного Округа, и когда уже до него добрался, то расслабился. Вот она, служба, и началась! Тут его знания Учителя, как цунами с ураганом, и накрыли с головой – не продохнуть.
Так что хорошо, что целители магию не применили, иначе связь могла оборваться, не смог бы он тогда знания распределить. Забыл бы многое, и многого бы не понял – хотя кое-что в памяти Учителя загадкой пока так и оставалось. И выбраться бы выбрался, но каким – это уже большой вопрос.
Вот так его первое прозвище
