меня бить. Может, потому что я больше не плакал, а может, боялась получить сдачи. Хотя я вряд ли бы поднял на нее руку. Несмотря на все тяготы, которые мне довелось пережить, я не стал жестоким. Нет ничего хуже насилия. До сих пор не выношу.
Воспоминания обо отце очень расплывчатые. Знаю о нем только то, что рассказывала мать, что ему было плевать на меня. Матери верить, конечно, нельзя, но отрицать его отсутствие было бы смешно – он никогда не пытался стать частью моей жизни. В какой-то степени на него я злился даже больше, чем на мать. Почему его не было? Что за причина? Если я был дорог ему, то как он мог оставить меня в таком месте?
Последний день дома был поразительно будничным. Мне было шестнадцать. Вернувшись однажды вечером с работы из «Тако тайм», я увидел все свои вещи на газоне перед домом. Даже подушку. Дверь была заперта. Не знаю, в чем провинился в тот раз. Да это было и неважно. Во мне что-то щелкнуло. Пришло время уходить.
Я взял с газона самое необходимое и вернулся в закусочную. Там я работал с девушкой по имени Карли, которая всегда хорошо ко мне относилась. Она была чуть старше меня и водила двухцветный, черный с бронзовым, «Шевроле Цитатион». Я рассказал ей, что мать вышвырнула меня из дома, и Карли предложила пожить у нее, пока не найду что-нибудь подходящее.
Карли тоже вылетела из своего сверхрелигиозного дома, когда родители застукали ее за распитием спиртных напитков, поэтому теперь жила с сестрой Кэндис и ее мужем Тайсоном. Я помог подруге прибраться в зале и поехал вместе с ней, все еще не веря, что мне позволят остаться. Тайсон был мощным самоанцем, покрытым татуировками, и внушал неподдельный ужас. Таких огромных людей я еще не встречал.
Но бояться было нечего. Тайсон оказался совсем не страшным, а очень даже добрым. Он так заразительно улыбался, а от его смеха сотрясался весь дом. Кроме того, Тайсон был набожным христианином, и вместе с Кэндис они посещали многоконфессиональную христианскую церковь. Раз в неделю он ходил на утренние уроки Библии. Узнав, что мать вышвырнула меня из дома, Тайсон негодовал. Он сказал, что я могу остаться у них, пока не встану на ноги. Учитывая мой возраст и обстоятельства, предложение было необычайно щедрым.
Они жили в небольшом доме – не больше шестидесяти квадратов, подвал находился в недостроенном состоянии, а стены в ванной когда-то давно были выкрашены в ярко-розовый цвет. Лишней кровати не оказалось, зато нашелся огромный матрас, который мы разложили на полу в подвале. Вот так у меня и появился новый дом.
Днем Кэндис работала секретарем в адвокатской конторе. Тайсон занимался продажами в международной телефонной компании и уже в половине шестого был дома. Почти каждый вечер после ужина он усаживался рядом со мной и расспрашивал, как прошел день.
Здорово было оказаться в мужской компании. Непривычно, но мне нравилось. Кажется, и он проводил это время с удовольствием, потому что Кэндис не разделяла его интересов: регби, острые куриные крылышки и мотоциклы «Харлей-Дэвидсон».
Хоть
