очень тихо. Слышно было только дыхание леса, тишайшая дробь дождевых капель о крышу дома да уханье совы.
Татьяна впала в какое-то оцепенение, до нее только сейчас начал доходить смысл того, что она совершила, весь кошмар и ужас содеянного. Она убила человека. Решила его судьбу. Если в тот момент, когда она заносила нож над мужем, она предчувствовала какое-то вселенское облегчение, освобождение, то сейчас все страхи навалились на нее ледяной тяжестью, мешая дышать.
Она энергично постучала в дверь. Зося крепко спала.
Эти удары костяшек пальцев о дверь казались невероятно громкими, просто чудовищно громкими, раздражающими саму природу.
Татьяна прошла вдоль дома, повернула к саду и открыла дверь в хозяйственную пристройку, где Зося сушила свои травы и хранила на полках бутылки и банки со снадобьями. Там, Татьяна знала, был топчан с подушками, где дожидались своей очереди ее посетители, а то и ночевали, если беседа с Зосей уходила в ночь.
Отворив дверь, она вошла в темное прохладное помещение, где пахло травами и сухими цветами, яблоками и вином, нащупала выключатель, вспыхнул свет, и она увидела аккуратно застеленный топчан. Татьяна взбила подушку, выключила свет, легла, укрылась толстым шерстяным пледом и закрыла глаза.
Утро вечера мудренее – подумала она, проваливаясь в спасительный сон и с благодарностью воспринимая его сладость.
Она проснулась рано утром, когда все вокруг тонуло в тумане – даже стены дома казались призрачными, сотканными из плотного молочного воздуха.
Сердце Татьяны бухало в груди от полного и ясного осознания того, что она совершила накануне.
Подойдя к крыльцу, она поднялась на три ступеньки и постучала. Тишина. Тогда она толкнула дверь, и она подалась, отворилась, словно дом приглашал Татьяну войти.
– Зося?
Она вошла в темные сени, пахнущие яблоками и керосином, нащупала тяжелую дверь, открыла ее, прошла тихими шажками в дом, который хорошо знала, постоянно окликая хозяйку.
И куда она ушла спозаранку? Еще только половина седьмого!
Справа была дверь, ведущая в спальню. Татьяна тихонько приоткрыла ее и увидела в фиолетовых утренних сумерках разобранную кровать с лежащим человеком.
– Зося?
Она подошла ближе и от ужаса окаменела: на залитой кровью постели лежала девушка с ножом в груди.
Татьяна попятилась к двери, не поворачивая головы, нащупала рукой выключатель, вспыхнул свет, и картина, представшая перед ней, показалась еще страшнее, ярче.
Девушка была, без всякого сомнения, мертва. И это была, конечно, не Зося.
Татьяна от страха боялась пошевелиться. Ведь убийца мог еще оставаться в доме.
Окликать Зосю желание пропало.
Татьяна чуть слышно вышла из комнаты, добралась, едва дыша, до кухни и остановилась на пороге, потрясенная видом распростертого на полу
