прокрался следом, стараясь не шуметь. Впереди смутно белело какое-то пятно.
– Бяша, бяша, – Вацик остановился, видно почуяв меня, и стал медленно поворачивать голову.
Я замахнулся.
– Бяша, бяша?
– Черепяша! – обрушил коромысло на затылок, словно отбивая битой мяч в лапте.
Раздался хруст, словно силач – сосед дядя Коля раздавил пальцами грецкий орех. Вацик рухнул лицом вниз. Звякнула о могильную оградку отлетевшая банка с краской.
– Черепяша! Черепяша! – молотил коромыслом, дробя череп. – Вот и все.
– Бяша, бяша… – к телу медленно вышел из темноты белый барашек.
Я уронил коромысло и осторожно попятился, стараясь не запачкаться в крови и испуганно глядя на барашка.
– Бяша, бяша… – повторил барашек и вдруг жутко улыбнулся, оскалив длинные клыки.
Глаза его налились красным светом и барашек начал, жадно чавкая, пожирать тело Вацика. Я, остолбенев, смотрел на страшное пиршество.
– Баша, бяша, – барашек поднял окровавленную морду, посмотрел на меня и вдруг дико, истошно захохотал.
Я развернулся и кинулся прочь. Не помню, как добежал до дома и всю ночь дрожал, лежа в кровати. Под утро пошел сильный дождь. Тело Вацика так и не нашли. Бабка Шура Ермолаева, идя через кладбище, нашла окровавленное коромысло с клоками налипших волос. Приехавший участковый списал коромысло на происки местного хулиганья.
Ногти
Рассказ написан на конкурс «Фантазмы и протуберанцы» сайта «Квазар».
Опубликован в журнале «Рассказы. Выпуск 3: Степень безумия» https://vk.cc/aotWOc
Сережу коллеги считали странным. Впрочем, он не оставался в долгу и считал странными их. Хотя, казалось бы, что странного в том, что человек годами вел семейный бюджет, тщательно анализируя месячные, квартальные и годовые траты, вычисляя их удельную долю в объеме потребления и думая, как можно сэкономить. Нет, Сережа не был жадным, он просто был разумен, рачителен, прагматичен и бережлив – качества, не пользующиеся уважением в русском народе, привыкшем тратить с широкой душой кровью и потом заработанные копейки. Сережа же, не смотря на свое доподлинно русское происхождение, характером скорее был ближе к немцам, точнее помеси немца и еврея, взяв лучшее от обеих наций.
На работе Сережу терпели только потому, что он был самым эффективным и результативным сотрудником управления и начальник был без него как без рук. Эффективность эффективностью, но повышать ценному работнику ни зарплату, ни должность не спешили – работает и ладно. Уйдет – наймем другого. Тем более, что Сергей, будучи прагматиком, о повышении не просил, понимая, что для начальства важнее пристроить кого-нибудь из «блатных» или родственников, чем воздать хорошему работнику по делам его. А уволившись, устроиться на хорошую работу было мало шансов – везде тянули своих, основываясь на принципе личной преданности, а не компетентности и отношению
