краска облупится – будешь заново красить.
– Не подскажете, как к станции пройти?
– Не подскажу, – удрученно покачал головой, – ибо не знаю, к какой станции пройти желаешь, человече.
– Ближайшей.
– Ближайшей? – задумчиво намотал на палец левый ус, покусал кончик. – Километров с полтораста будет, – честно посмотрел на меня и показал в сторону востока, – в ту сторону. А ежели, допустим, туда, – ладонь указала на север, – то все триста с гаком. А зачем тебе станция, коли не секрет?
– Меня из электрички выбросили и вот…
– Контролеры что ли? Так ты заяц? Тю, – осуждающе покачал головой, – а с виду такой гарный хлопчик. Нехорошо за проезд не платить – подрыв экономических основ существования пассажирского железнодорожного транспорта.
Честно говоря, на этой тираде я слегка «подвис».
– Чего глазами хлопаешь, пассажир? Можа еще чего надо?
– Водички попить не найдется? – спросил первое, что пришло в голову.
– Почему бы и нет? Pourquoi pas – как говорят французы. Ты проходи, не стесняйся, будь как дома, – отошел, пропуская меня в калитку.
Я прошел, покосившись на распахнувшийся плащ: если глаза меня не обманывали, то под плащом прятался пистолет-пулемет Судаева. Однако…
– Туда не ходи, – мужик обвел двор широким жестом, – снег башка попадет, совсем мертвый станешь. Сюда ходи, – показал на вымощенную булыжником дорожку, тянущуюся вдоль залитой бетоном подъездной дороги к дому.
Задвинул широкий засов, дополнительно замкнув его навесным кодовым замком. Я пошел по дорожке, обогнул какой-то ветхий сарай и остановился. Растрепанный длинноволосый подросток в очках, похожий на опухшего с жестокого похмелья Гарри Поттера, ожесточенно втыкал в землю штыковую лопату.
– Михась, поймал я ее, кажись! – прокричал паренек, покосившись на моего провожатого. – Поймал!
– Держись, Авдей. Мы сейчас. Помоги, – Михась сорвал плащ и швырнул мне. – Лови в него, но рукой коснуться не моги.
– Кого ловить?
– Ужицу. Вон она! – показал на что-то белесое, длинно-извивающееся, выковырнутое Авдеем из земли.
Я, удивляясь сам себе, бросил сумку и, подхватив плащ, начал ловить извивающееся нечто. Паренек с хеканьем продолжал рубить землю, пытаясь отсечь непонятную ужицу. По виду она походила то ли ветвистое щупальце-водоросль, то ли сошедший с ума буйный корень, то ли мутировавшую медведку.
– Под нее подводи! – Михась схватил плащ за другой край. – Руками не трогай, сожрет. Авдей, руби, уйдет!
– Не уйдет, – Авдей подпрыгнул и с размаху вонзив лопату в землю, ухнул на нее всем телом.
Ужица, чем бы она не была, истошно запищала. Лопата провалилась в землю почти целиком, Авдей растянулся сверху. Мы с Михасем заматывали бешено
