в Сицилии жители заразились от моряков с генуэзских галер. Один летописец был свидетелем того, как изможденные генуэзцы сошли с зараженных кораблей, охваченные «болезнью, скручивающей их кости». Из Сицилии эпидемия быстро переместилась на север – в континентальную Европу. К марту 1348 года бо́льшая часть центральной и северной Италии была частично, а вскоре и полностью заражена, включая Геную, Флоренцию и Венецию, где по зимним каналам уже скользили гондолы, собиравшие трупы. К весне чума была в Испании, на юге Франции и на Балканах. Один из очевидцев писал, что однажды с холмов спустилась стая волков, которые нападали на живых и ели мертвечину. К лету болезнь достигла северной Франции, Англии и Ирландии, где от нее сильно пострадали англичане – прежде всего жители портовых городов, таких как Дублин, однако чума почти не тронула коренных ирландцев, живших на холмах. К концу осени 1348 года болезнь пришла в Австрию и была у границ Германии, а к 1349 и 1350 годам зараженными оказались все регионы вдоль европейской периферии: Шотландия, Скандинавия, Польша и Португалия. В то столетие, когда самым быстрым средством передвижения была лошадь, Черная смерть обошла Европу чуть менее чем за четыре года.
Многим европейцам казалась, что чума – это наказание разгневанного Господа. В сентябре 1349 года, когда болезнь устремилась к неспокойному Лондону, английский король Эдуард III объявил, что «теперь справедливый Бог придет к сынам человеческим и накажет этот мир». Были и те, кто считал, что единственным достоверным объяснением такого большого количества смертей было зло, совершаемое людьми. Альфонсо из Кордовы предупреждал современников, что для распространения чумы грешники использовали яды. Многие современники Альфонсо свято верили в одно – в распространении чумы были виноваты евреи. Великий мор стал причиной самого крупного всплеска антисемитизма в Средние века. Однако стоит отметить, что подобные события уже происходили в Европе и раньше.
Исторические катаклизмы по-разному сказываются на людях. Но именно средневековая чума оказала сильнейшее влияние на поведение жителей Европы. С одной стороны, вопиющая жестокость флагеллантов[2], тяжелой поступью шагавших по дорогам Европы, бичуя свои полуголые тела и убивая евреев, с другой – безграничная самоотверженность сестер больницы Отель-Дьё в Париже, которые жертвовали своими жизнями, заботясь о зараженных чумой. Это и трусость папы Климента VI, который сбежал из Авиньона, резиденции средневековой Церкви, через несколько месяцев после начала эпидемии, и бесстрашие главного врача папства Ги де Шолиака, который, чтобы «избежать позора», оставался в зараженном городе до самого печального конца. Великий мор породил множество примеров безграничной хитрости и сострадания, милосердия и жадности, настойчивости, хотя некоторые скажут, что это была скорее безысходность. На фоне разыгравшейся эпидемии состоялся самый печально известный суд над убийцей королевской особы, который,
Флагеллантство – движение «бичующихся», возникшее в XIII веке. (
