подруга скучала, внуки доставали ее неимоверно, кроме того, демонстрировать дивные клематисы и хвалиться селекционными успехами оказалось некому, поэтому робкое предложение Тимофевны приехать в гости было встречено с небывалым энтузиазмом.
Узнав, что за Мадам Тимофевну можно не волноваться, Лора отправилась в «поход за славой».
Тебе нужен Фриц
На месте удалось сделать немного. Лора пропахала картину вдоль и поперек, просветила, изучила все документы, но, вопреки утверждению восторженного Чернышевского, определенного мнения не составила. Оборудование в музее было «времен очаковских и покоренья Крыма», а значит, для дела не годилось. Наобещав с три короба всяких чудес, написав стопку расписок, отправив и получив кучу сканов с подписью директора, Лора вернулась и сразу побежала к другу детства.
Отдышавшись, она поставила на стол тубу с картиной.
– Надеюсь, там односолодовое виски двадцатилетней выдержки? – спросил начальник, роясь в столе.
– Принимай работу, а я пошла своими делами заниматься.
– С ума сошедши, Дорочка? – из-под стола показался круглый Вольдемаров глаз. – Мне возиться недосуг. У меня малые голландцы месяц пылятся, а ты хочешь, чтобы я на рельсы лег!
Он еще немного пошуршал в столе и спросил:
– Ну, что ты думаешь? Она?
– Не знаю.
– Другими словами, ты уверена, что это не Виже-Лебрен и не Анна Строганова?
– Нет, не уверена. Изображение действительно почти точно совпадает. Сюжет, фигура модели, поза, ваза. Все есть.
– А чего нет?
– Чего-то нет. Возможно, писалась с оригинала, но позже.
– Покажи.
Вольдемар Михайлович, надев очки со вставленными увеличительными стеклами, развернул полотно и стал смотреть. Потом снял «окуляры», как он любил их называть, и еще минут пять возил по картине носом.
– Да-с. Но все равно не пойму, с чего ты взяла, что это не она? Ни хрена же не понятно?
Лора вдруг поняла, что Вовчику очень хочется, чтобы картина оказалась подлинником. Славы жаждет?
– Тебе нужен Фриц, – вдруг сказал он.
– Зачем?
– Затем, что мне эта работенка не по зубам. Вещь разрушена капитально. Пусть не на сто процентов, но… Смотри, холст весь скукоженный, лак в трещинах по всему полю, то есть процент кракелюра, как я и думал, офигенный! А тут что? А здесь и здесь? Вообще катастрофа!
– Вовчик, я не верю, что ты собираешься это на меня повесить, – заныла Лора. – Где эта сволочь Гаврила Николаевич? Чернышевский все закрутил, пусть он и канителится.
– Чернышевский слег с воспалением легких. Это месяц, не меньше. Вся надежда на тебя. Кроме того, я даю тебе наводку на лучшего спеца. Да, да, да! Лучшего! Даже я это признаю. Готов подключиться – лично уговорить его взяться за перспективное предприятие.
– Ты уверен, что перспективное?
– Нет, не уверен. Поэтому рекомендую единственного, кто сможет отреставрировать
