еще с детства он со всем упорством, каким отличаются дети эмигрантов-работяг, погрузился в науку, и благодаря этому блестяще окончил школу, потом с хорошими рекомендациями поступил в самый престижный университет штата. Но и там ему не удалось обзавестись преданными друзьями: неуживчивый характер, закаленный годами одиночества, самодовольство и самоуверенность не позволили зародиться дружбе. Трудно было найти хотя бы одного человека, который хотел бы водить дружбу с подобным снобом. В сущности, со своими однокурсниками и другими людьми, которых он считал совершенно бесполезными для своей дальнейшей жизни и карьерного роста, он держался высокомерно и надменно. Порой его снисходительное отношение вызывало оторопь и неприязнь окружающих. Но какая же резкая перемена происходила в действиях, словах, а главное, в тоне Говарда, когда он общался с человеком, имеющим возможность как-то повлиять на его будущее. Тут он умело становился самой любезностью и совершенством и без особых усилий быстро и легко располагал к себе людей. Его можно сказать мягкие, по-кошачьи вкрадчивые манеры покоряли сердца, обворожительная улыбка молниеносно обезоруживала, а его начитанность и рассудительность позволяли ему легко найти общий язык с нужными людьми.
Через год учебы в университете он был уже на хорошем счету у преподавателей и ректора. Говарду пророчили большее будущее. Своими энциклопедическими знаниями и старанием он снискал любовь среди преподавателей и заработал жгучую ненависть среди студентов. Говарда не только презирали, но и побаивались. «Двуликий Янус» – так за глаза называла его студенческая молодежь…
Благодаря удачной женитьбе на дочери богатого человека Говарда Мэйсона заметили в высших кругах. Его тесть руководил большой корпорацией – General Stone’s Group – и одновременно был одним из самых влиятельных людей своего штата. Одно время поговаривали о его больших амбициях и стремлении войти в конгресс, но внезапная кончина не дала осуществиться этой идее. Его скоропостижная смерть взбудоражила множество умов. Всем показалось странным, что пышущий здоровьем человек с далеко идущими планами умер в одно мгновение. Это все наводило на определенные мысли. Но громом среди ясного неба стало оглашение завещания покойного, измененного как раз накануне его смерти. По этому новому завещанию свое дело, почти все имущество и две трети недвижимости он оставлял своему зятю, Говарду Мэйсону. Надо ли говорить, кто стал первым подозреваемым в этом громком и нашумевшем процессе? К тому же в ходе следствия выяснилось, что молодой человек был едва ли не последним, кто видел покойного в живых. Но вовремя предъявленное алиби смогло отвести подозрения, которые уже почти переросли в уверенное обвинение. По прошествии времени страсти улеглись, пускай до сих пор никто так и не ответил на вопрос: почему накануне смерти покойный изменил свое завещание, лишив жену и дочь всего, что было нажито большим трудом, в пользу своего зятя? А главное, как умер этот человек? Для всех
