style="font-size:15px;"> – Ты на что намекаешь?! – моментально вскинулась Ника, льнувшая до этого момента к его плечу. – Это же «Песня проститутки» Юрия Лозы! Ты считаешь меня бл…ю? Ай, какая гадкая девочка! Дала сразу же после знакомства! Вот не ожидала от тебя, честное слово…
Заслужив прощение при помощи четвертого штурма, растянувшегося на добрых полчаса, Константин пообещал себе впредь быть осмотрительнее, не ляпать ничего наобум и не цитировать ничьей поэзии, кроме своей собственной.
При всей кажущейся легкости своего характера, Ника могла внезапно заводиться по разным, совершенно не заслуживающим внимания, пустякам. Не то сказал, не так посмотрел, цветы не те принес… (она почему-то ненавидела хризантемы). Сначала эта черта умиляла Константина, позднее – удивляла, а в конце концов начала раздражать. Но до раздражения и его последствий было еще далеко.
Сразу же после Нового года, на втором месяце знакомства, влюбленные поселились в Никиной квартире. То есть, официально считалось, что Ника отселилась от родителей, потому что с Воронежской ей было ближе ездить на работу (на самом же деле разницы не было практически никакой), а Константин приходит к ней в гости. Ага – приходит! Как пришел однажды со своими пожитками, так и загостился… Маме и бабушке Константин о переезде не сообщил. Для них он продолжал жить в отдельной комнате уютного чистенького общежития на 11-ой Парковой.
Никины родители все понимали, но старательно прикидывались непонимающими. Собственно, отцу некогда было понимать – он с раннего утра до глубокой ночи мотался по своим объектам, а иногда пропадал на них неделями, если был аврал. Ника рассказала, что у ее прыткого папаши есть вторая семья в Бронницах, где давняя любовница воспитывает двенадцатилетнего Никиного братика.
– Мама об этом знает, но не возражает, – сказала Ника, смешно наморщив нос. – Лучше путь папаша ходит к одной здоровой женщине, чем станет таскаться по всяким сифилитичкам.
– Мудрая женщина, – похвалил Константин.
– Мудрая, – согласилась Ника. – При таком подходе папаша не может возражать против маминого романа с ее бухгалтером. Короче говоря, всем хорошо. И приличия соблюдены, и желания удовлетворены, и квартиру разменивать не нужно, и ребенка не травмируют…
– Какого ребенка? – не понял Константин.
– Меня! – рассмеялась Ника. – Шнурки убеждены, что их развод меня травмирует! Я только не понимаю как. Но предупреждаю сразу, что у нас с тобой такого не будет. Если надоедим друг другу, то мирно разойдемся. Окей?
– Окей, – ответил Константин, уверенный в том, что их взаимные чувства никогда не остынут.
25 декабря 1990 года, в католическое Рождество, Ника родила девочку, которую назвали Марианной в честь обоих бабушек – Марии, матери Константина, и Анны, матери Ники. Узнав о рождении правнучки, бабушка сменила гнев на милость – начала называть Нику по имени и передавать ей приветы (а прежде говорила «твоя» или «эта твоя»), прислала
