солдатская смекалка и умение из негодных вещей сделать чтото, что облегчает жизнь. Прелести турецкого табаку он не почувствовал, потому что переменившийся на восточный встречный ветер, сильный и сухой, ударил в нос, вышиб из глаз слёзы, и ротмистр позавидовал шофёру, сидевшему за рулём в специальных очках. И подумал, что это он сегодня только и делает, что комуто завидует: солдату, умеющему из ерунды сделать нечто нужное; шофёру, который не мучается, потому что ему ктото выдал эти дурацкие на вид, как глаза у стрекозы, очки; и вспомнил, куда и по какому поводу он едет.
«Ах, ты ж племянничекплемянничек, что же ты такого натворил?»
Конечно, ротмистр мог позвонить куда надо, и ему бы всё рассказали, но он не стал, чтобы не привлекать к Сергею Смолину излишнего внимания, большего, чем тот привлёк сам.
Его племянник Сережа Смолин, сын умершей в молодые годы старшей сестры, рос ото́рвой и завистником.
«И в кого ты такой уродился? – думал Быховский, и сожалел, и очень не хотелось ему ехать в Сигулду, хотя в правую щёку уже дул другой ветер – южный, тёплый, с запахом весны. – И почему ты бросил брата, когда тот умирал в Москве, и даже не посетил его и не забрал для отца его вещи? Пришлось госпитальным по почте слать!..»
Когда Сереже исполнилось четыре года, родился его младший брат Володя, Володечка, как его все называли, и Сережа начал ревновать. А потом их мать, старшая сестра Быховского, умерла, и мальчики остались с гувернантками, гувернёрами и немолодым уже отцом. Они жили близко на Фонтанке, а летом снимали соседние с ротмистром дачи на Лисьем носу, поэтому мальчики росли на глазах, и Сережа всё время хитрил. Потом он поступил в Пажеский корпус и за азартные игры чуть не вылетел, а Володечка кончил с отличием гимназию и, не достигнув с отцом и старшим братом понимания по поводу традиционной для семьи военной службы, уехал в Москву в университет. А потом записался вольноопределяющимся, получил ранение и в московском госпитале умер. Смолинотец давно болел и по состоянию здоровья в Москву к умирающему сыну не поехал, а Сергей в Москве был, но заходил ли он к брату, посетил ли его, Быховский узнал, что нет, только когда прошлой осенью после командировки в Симбирск сам приезжал в Москву по делам. Однако к тому времени Сергея в Москве уже не было, он вылечился после плена и отбыл в полк, а полк в составе 1й гвардейской дивизии воевал.
«Но как же ты умудрился к брату не зайти? Не посетить? Не забрать его вещей? И не ври мне, что ты ничего про Володечку не знал!» Этот разговор ротмистр вёл со своим племянником с тех самых пор, потом разговор сам собой затих, и теперь возобновился при таких неожиданных обстоятельствах.
«Ну, щас я до тебя доберусь!» – зло думал ротмистр, а на самом деле наслаждался и даже подставлял лицо, потому что ветер смягчился, по крайней мере ему, закутанному в плед уже было жарковато. Он освободил
