Но иногда, подходя к квартире с матерью-подростком, съехавшейся с агрессивным мужиком со странным немигающим взглядом, она чувствовала невероятное облегчение, если дверь не открывали. Даже если ей казалось, что она заметила, как в окне спальни мелькнуло женское лицо, она писала в дневнике «Дверь не открыли» и ехала на следующий объект. Платили ей недостаточно, чтобы справляться с таким количеством насилия. В подобных районах даже копы действовали вдвоем.
Обнаружив, что она беременна Элис, Конни испытала облегчение. Может, она и забеременела, чтобы был повод отдохнуть от работы? Фрэнк, услышав новости, особой радости не испытал. Она приготовила ему ужин, зажгла свечи, купила цветы, а все, что он смог на это сказать, было: «Не лучший момент, детка». Он только заступил на должность художественного руководителя театра, потерял в деньгах, уволившись из колледжа Ньюкасла. Может, он на тот момент уже начал спать с этой его новой молоденькой подружкой. Может, поэтому ему было так неловко.
Она поддержала его в решении уйти из колледжа, несмотря на то что это означало, что ей придется продолжать заниматься социальной работой, хотя ее тошнило каждое утро при мысли о том, как ей нужно будет ехать по текущим делам, видеть жалких матерей и неряшливых отцов. Тогда она поняла, каково ему было заниматься работой, которую он ненавидел. Ей не хватало смелости крикнуть: «А как же я? Куда мне сбежать?» Догадывалась ли она, как близка была к тому, чтобы его потерять? Что еще одна просьба – и он отправится в объятия тощей дизайнерши, работой которой восхищался? Но беременность, по крайней мере, означала, что она сможет уйти в декрет, передохнуть. На время задвинуть панику. Привести жизнь в порядок, купить коляску и разложить ползунки на белом крашеном сундуке. Фрэнк чувствовал себя обязанным ее баловать, привязался, сам того не желая, к малышу, толкавшемуся внутри ее живота.
Когда Конни вернулась на работу, Дженни отнеслась к ней с заботой. Восторгалась фотографиями Элис. «Ты уверена, что хочешь этим заниматься? Для многих молодых мам такая работа оказывается слишком напряженной, принимают ее слишком близко к сердцу. В нашей профессии есть и другие направления. Они приносят столько же удовлетворения, но при этом не такие сложные». Старушки с недержанием. Уход.
Конни отказалась от предложенных вариантов побега. Почему? Из гордости, а также потому, что альтернатива была бы еще хуже. Потому что считала, что материнство чему-то ее научило, подарило ей эмпатию, которой раньше не хватало. Она объяснила все это Дженни, сбивчиво и запинаясь, и была вознаграждена широкой улыбкой. «Ну хорошо. Тогда за работу». И на следующей неделе Конни познакомилась с мамой Элиаса.
Мэтти была хрупкой и поломанной. Большую часть жизни она провела под опекой, после того как ее мать-одиночка, студентка, от нее отказалась. Она переходила от одних опекунов к другим, почему-то никто так и не удочерил ее. Казалось, все неудачи с поиском приемной семьи не на
