показывать, как он зол, ответил Филипп. Держа телефон зажатым между ухом и плечом, он пытался надеть джинсы, которые сопротивлялись и никак не хотели натягиваться на влажное после душа тело. – Ведь мы же договорились жить на свои, кровно заработанные, правда? И запомни, дорогая, твоего мужа зовут Филипп.
– Иди к чёрту! Ты невыносим! – она нажала кнопку отбоя.
Когда Инга стала такой? За два с небольшим года, что они вместе? Его жена выросла в семье среднего достатка, но всегда хотела большего. В последнее время, как запасливая белочка, она набивала свой гардероб дорогой одеждой и обувью, складывала в шкатулку подаренные на дни рождения и праздники золотые украшения. Словно предчувствовала, что развод не за горами, и уже смирилась с этим.
Развод, так развод! Да, надо признать: попытка создать семью у них с треском провалилась. Разные они, да и любви нет. Кажется, оба стали это понимать.
Быстро собравшись, Филипп вышел на улицу. На секунду остановился у входа, зажмурившись от нестерпимо яркого солнца. В его лучах город казался сверкающим, словно был выстроен из драгоценного золотого песка талантливыми мастерами. Солнце весело играло на отполированной крыше автомобиля, припаркованного рядом. Его Ford Mustang, его любовь, его радость, этому железному другу неведомы измены. Фил устроился за рулем, включил кондиционер, не удержавшись, погладил панель, обтянутую кожей. Улыбнулся. Всё-таки жизнь прекрасна. Он любил этот мир и себя в нём, симпатичного, молодого, нахального. Сегодняшний выходной Филипп закончит в самом лучшем барбершопе в городе, надеясь, что особенная мужская атмосфера салона, которую Фил так ценил, окончательно поднимет ему настроение.
* * *
Он был влюбчив, в зону его особого внимания с шестнадцати лет попадали все более-менее симпатичные старшеклассницы. Блестящей наживкой для Филиппа были ангельское личико, стройные ножки, высокая грудь и тонкая талия юной особы, другие параметры, кроме внешности, не учитывались. Другие параметры – это для дурнушек, которых природа-мать обделила красотой, словно в насмешку дав им в утешение ум и доброту.
Влюблённости проходили быстро, месяц-два, и его сердце уже не замирало при виде своей подружки, не останавливалось, чтоб забиться с удвоенной силой. У очередной Олечки или Полины он начинал видеть слишком большой нос или кривоватые зубки, и чувства исчезали, чтоб вспыхнуть вновь неделей позже при встрече с новой красоткой.
То ли небо так распорядилось, то ли девчонки попадались неприступные, но свою невинность Филипп потерял поздно, в шестнадцать лет. Этот день он не забудет, потому что это был день его рождения, который праздновался по-взрослому, без бдительного ока родителей, и такой подарок преподнесла парню одноклассница Катенька. Катенька совсем не желала дарить себя, но было много вина, зажигательной музыки, был лёгкий кайф от чувства свободы и ментоловых сигарет, выкуренных с именинником на балконе. Они смеялись и целовались, обнимая свою подружку, Филипп жадно изучал руками созревшее для любви женское
