его усиленно изучать, время от времени бросая взгляды на пару за соседним столиком.
Больше всего меня поразило то, что Лариса была теперь абсолютно спокойна. Сложно поверить, что буквально пять минут назад она заливалась слезами в моих объятиях. Я покосилась на своё плечо – наверняка пятна от макияжа девушки остались на моей кофточке.
– Ты будешь кофе или чай? – спросил Ярослав.
– Кофе. Эспрессо.
– Тогда и я тоже. И черничный пирог.
А мне хотелось шампанского. Бутылка ещё стояла на столе. Или ещё чего-нибудь. На душе было горько. Сама не понимала от чего. Передо мной сидел вовсе не плохой мужчина, которому я, по всей вероятности, нравилась. А меня влекло совершенно к другому – плейбою, сидящему за соседним столиком.
Глава 7
Всю ночь я ворочался. Мне было то жарко, то холодно. Под конец я просто сел на край кровати, уставившись в стену напротив. В пробивающемся сквозь жалюзи лунном свете я отчётливо видел портрет деда. Он словно ободряюще улыбался мне оттуда.
С дедом меня связывали особые узы. Мы были невероятно близки. Я проводил в его доме гораздо больше времени, чем в родительском. Ещё когда я был карапузом, меня уже увлекала его огромная библиотека – слегка запылившиеся полки, на них книги в кожаных переплетах, огромное кресло и тяжелый дубовый стол.
Дед водил меня в парк, в кафе-мороженое. Нянчился со мной, когда я болел, и таскал за собой на все дружеские вечеринки.
Именно поэтому, когда он умер, огромная квартира в доме на Котельнической набережной досталась мне. Она старая, добротная и без всякого там евроремонта. Это мое прибежище, моя пристань. Я никогда, никогда не приводил своих девиц в дом. И вряд ли это когда-либо сделаю.
В гостиной прокричала кукушка, выскочившая из старинных часов. Три часа ночи. Хорошо, что завтра суббота, мне не надо спешить в офис, и я мог спокойно поработать в своём кабинете. А дел было очень много. Вечером Рита переслала все необходимые документы по делу этой Галины Королевой. Да и на следующей неделе меня ждали два процесса, на которых предстояло выступать.
Вот так всегда – думаешь, что хоть в выходные вырвешься куда-нибудь, ан нет, не тут-то было. Не забыть бы поесть, какие уж развлечения.
Зевнул, накинул халат. Протопал на кухню. Уже начинало светать. Я выглянул в окно. Москва-река начала покрываться розоватыми крапинками от света восходящего солнца. Я хотел было пообещать себе, что начну бегать по утрам, но мои хорошие побуждения были прерваны мыслями о работе. Вздохнув, я насыпал кофе в джезву, налил воду и включил газовую плиту.
В ожидании ароматного напитка я раздумывал, с чего мне начать рабочий день. С дела Галины Королевой или с других. Решил, что лучше быстренько завершить все остальное, подготовить речь для судебного процесса и освободить побольше времени для матери Эвелины Журавлевой.
К этому делу у меня был неподдельный интерес, и, откровенно сказать, я просто не знал, как подступиться к нему. Чувствовал себя как в ловушке. С одной стороны, мой родной отец, с другой – девушка, которая меня интересовала и которую в детстве лишили
