на воспитание жены и ее возлюбленного? Хороший вопрос. Я не знаю, соблаговолит ли этот человек растить чужих детей. Полагаю, стоит настоять на том, чтобы детей отдали мне. Нужны ли мои сорванцы этому совершенно постороннему человеку? Однозначно нет. Ему нужна она, моя жена, а дети ему ни к чему. Ее прошлое тяжелым шлейфом будет волочиться за ним по пятам и раздражать. С чего я так решил? Ответ прост. Был бы он порядочным человеком, не завел бы роман с замужней женщиной, не стал бы встречаться с ней тайком. Но он встречается, а значит… Значит, детей не отдам. Буду сражаться за них до конца. Если жена захочет уйти из семьи, пусть уходит, но одна, без прошлого. Это будет ее выбор, и пусть несет за него ответственность. В этот момент, конечно же, необходимо заявить, что я – лучший в мире отец, и сделать это так рьяно и настойчиво, чтобы ни у кого не возникло в этом сомнения, но, если заглянуть правде в глаза, стоит заметить – я вовсе не лучший в мире родитель. Хороший? Да. Но не лучший. Могу прикрикнуть, если хулиганство перешло некие допустимые границы, наказать или даже шлепнуть как следует по пятой точке, если слова не возымели действия. Я не лучший отец, но родной, тот, которому они небезразличны. Тридцать два. Я любил ее и был предан нашему союзу, что идет вразрез с бытующим мнением о частых изменах со стороны мужа. Не возникало ли у меня желание быть с другой женщиной? Трудный вопрос, и трудно на него ответить. Красивых женщин много, но обладать всеми невозможно, да и нет в том смысла. Проще менять женщин, чем работать над собой. Сменил женщину – ушли проблемы. Но с приходом другой женщины приходят другие проблемы. Замкнутый круг. Не скрою, я засматривался на других женщин, но чтобы уйти от жены и детей – об этом я не думал никогда. Невидимый барьер порядочности не позволял мне изменять. Жаль, что такого барьера не оказалось у моей жены.
Сорок восемь. Вторая проблема – работа. Начальник упорно пытается посадить на мое место своего сына. Прямо не офис, а магазин «Дочки-сыночки». Посты наследуются, продаются, покупаются, передаются из рук в руки: от матери к дочке или от отца к сыну. Подобная преемственность даже монархам не снилась.
Так как открыто начальник уволить меня не может, ведь я работаю на совесть, он придумывает разные ухищрения. На днях прибегнул к новой уловке: устроил мне массовый бойкот. Из страха за свое место со мной не разговаривает вся контора. И из-за чего весь переполох? Из-за ошибки, которую он сам совершил. Напортачил, свалил вину на меня, наорал, а когда я запротестовал, обвинил во всех смертных грехах и в довершение демонстративно перестал со мной разговаривать. Коллеги, боясь за собственную шкуру, последовали его примеру. Ничего не скажешь, дело обставлено умело. Наивный я человек! Полагал, что работаю в солидной фирме, но поведение начальника походит на поведение капризного избалованного ребенка, а значит, я работаю в детском саду. Психологический террор – так по телевизору называют его действия репортеры, прошедшие консультацию у психологов. К сожалению, умные фразы
