Таков «художник-творец» у Ницше и у Сартра, таков Абсолют Гегеля и «Законодательствующий разум» Канта, самовольно издающий законы для себя и для природы, вместо того, чтобы подчиняться им.
Это отличие в понимание духовной энергии человека (отличие между свободой осознанной необходимости и между свободой абсолютной свободы воли) – есть отличие между здоровым научным сознанием человека, и нездоровой шизоидной мистификацией сознания. Неслучайно, все кто приближался к немецкому идеализму слишком близко, тяжело заболевали. И в первую очередь сами немцы. Разумеется, мистическая интоксикация была у людей и до философии немецкого идеализма, однако эта философия стала некоей кульминацией ее развития.
На этом месте посчитал нужным вмешаться Томас Манн.
– Да, Декарт прав, – сказал он трагическим голосом. – Мы немцы, потерпели сокрушительное поражение с тех пор, как основой нашей культуры стала философия субъективного идеализма. Как высок и благороден гений, раскрывающийся в даровании наших философов! Да, я настаиваю на том, что гений Канта, гений Фихте, гений Гегеля и Шопенгауэра, гений Ницше, бедного безумного Ницше – велик и благороден! Может быть самое великое, что есть у немцев! Кто-то из них писал, что философия Канта вознесла человеческое «Я» на невиданную до тех пор головокружительную высоту! Разве это не прекрасно само по себе, разве это не высокое искусство само по себе?
Об этом я писал в «Докторе Фаустусе». Уже названием книги я хотел сказать о гении немцев, свыше всякой меры одаренных духовно. Я хотел напомнить о твоем «Фаусте», ты, гордость нашего великого народа. Я писал та о Бетховене, чей героический дух воспет тобой, благородный Ромен Роллан. Я дал рассказчику твое имя, Серен Кьеркегор, чтобы отмежеваться от гегелевского духа. Кто жестче меня понимает безумие и провал всего священного духовного энтузиазма немцев? Разве не отразил я его в этой книге? Вы только послушайте!
Томас Манн «Доктор Фаустус»:
«Да, мы пропали. То есть я хочу сказать: мы проиграли войну, – но ведь это означает нечто большее, чем просто проигранная компания, это ведь на самом деле значит, что пропали мы, пропало наше дело и наша душа, наша вера и наша история. С Германией покончено, с ней будет покончено, близится невиданная катастрофа – экономическая, политическая, моральная и духовная, словом всеобъемлющая; не скажу чтобы я этого желал, ибо это —отчаяние, это – безумие. Не скажу чтобы я этого желал ибо слишком глубоко мое горькое сострадание, мое сочувствие моему несчастному народу, о его подъеме, порыве, прорыве, о народном возрождении, об этом чуть ли не священном экстазе, к которому правда в знак его ложности примешивалось многое от хамства, от гнуснейшей мерзопакостности, от грязной страсти растлевать, мучить, унижать, и который как ясно каждому посвященному уже нес с собой всю эту войну, всю эту войну –
