набирает скорость и проносится мимо капитана Благоева. Я напряженно провожу взглядом стоящего на тротуаре Станислава. Вслед за моим автомобилем проносится черный мотоциклист, вжавшийся в кресло своего мотоцикла и на мгновение вглядывается в глаза Благоева.
Как я мог это видеть, ведь я уже уехал от места нашей встречи метров на триста? Черт его знает. Я вижу еще и то, что делает Благоев дальше.
Стас спускается вниз, откидывает коробки от трупа, вытирает свои отпечатки с пистолета носовым платком, найденным в кармане Кротова, и вкладывает маленький пистолет в правую кисть полковника. Пачку пятитысячных банкнот, найденную в другом кармане бывшего полковника, он забирает себе. Снова закрывает тело картонными коробками. Пару секунд смотрит на серебристый чемодан, потом резко встает и уходит в ночной город. Он не взял проклятый чемоданчик, Стас всегда обладал демоническим чутьем…
Тень ужасного кошмара поглощала мой автомобиль. Я потерял управление и убрал слабые и тонкие кисти рук с рулевого колеса. Зачем моя нога продолжает давить на газ, а второй ноги у меня словно нет. Наихудший сценарий начинал сбываться неумолимо. Неужели дух мертвого Станислава Благоева, восставшего из мертвых, вернулся, чтобы карать и наслаждаться над всеми нами, теми, кто так легко послал этого честного и беззащитного человека на смерть лютую. И мало того, поставили на его лоб клеймо —«Предатель». Неужели и правда ангелы существуют и вложили уже в его руки карающий двуручный меч огненной мести, против ублюдков смердящих, коим являешься и ты, Алексей Крамаренко! Он уйдет, но заберет с собой всех гадов, потому что гадам место в аду.
Майор Крамаренко резко проснулся от звонка электронного будильника, на циферблате мигали цифры – 06:00. Он рыдал и всхлипывал. Он прислушался. Теперь в его спальне царила полная тишина. Кошка в кресле не шевельнулась. Алексей прошел в туалет, встал над унитазом, оперся на кафельную стену. Желтая прозрачная струя приятно начала истекать из него, освобождая голову от напряжения в шее и в затылке. Отпустило…
«Хорошо пошла струя. Черт подери, вот это сон! Все как наяву, я ощутил реальный страх и уже прощался с жизнью. Трусы сухие – это уже хорошо. Бедный Стасик, его казнили бородатые, теперь он снится мне. Надо в храм сходить, за упокой поставить большую свечу. Откуда он узнал про тотальный контроль? Тьфу, его же нет. Так, а Кротова он пристрелил? Забавно, как в детективном кино. Я правда этого не видел, но под коробками лежал труп Кротова. Выйду на пенсию, напишу сценарий, впрочем, дожить бы. Занятный сон, надо будет рассказать полковнику. Впрочем, нет, еще подумает, что я желаю ему смерти, хотя бы профессиональной…»
Крамаренко встряхнул ослабевший отросток, заправил его в трусы, бухнулся в кровать с мыслью, что нужно поставить свечу за упокой Стаса. С наслаждением поворочался, словно ленивая мышь под одеялом и проспал до десяти утра. Он валялся бы и дальше, но телефон на старом румынском комоде, разбудил его.
– Алло, кто это? А, господин полковник, ну слава Богу…
– Что ты имеешь ввиду, – рыкнул подозрительно Кротов.
– А, ничего, Вальдемар
