решения сената (сенатусконсульты), право юристов, установления принцепсов, конституции императоров и т. д.
Признание реальности естественного права, включаемого в право вообще, и в то же время отсутствие в римском правопонимании специального понятия позитивного права (в качестве отрицания естественного права, его своеобразного противопонятия и т. п.) означало, что в трактовке римских юристов естественное право, как и всякое иное признаваемое ими право, относится к действующему праву, является его специфической составной частью (компонентом и свойством права вообще), а не только теоретико-правовой конструкцией и категорией, не только “чистым” понятием, внешним для норм и принципов фактически действующего права.
Это обстоятельство отчетливо проявляется в различных классификациях и определениях права, даваемых римскими юристами. Так, Ульпиан в своем ставшем классическим делении всего права на публичное (право, которое “относится к положению Римского государства”) и частное (право, которое “относится к пользе отдельных лиц”) отмечал, что, в свою очередь, “частное право делится на три части, ибо оно составлено из естественных предписаний, из (предписаний) народов, или (предписаний) цивильных”. Названные “части” – это не изолированные и автономные разделы права, а, скорее, взаимодействующие и взаимовлияющие компоненты и свойства, теоретически выделяемые в структуре реально действующего права в целом.
Взаимопроникновение различных составных моментов (“частей”) права, невозможность их “чистого” выделения из права в целом и резкого обособления подчеркивал и сам Ульпиан. “Цивильное право, – отмечал он, – не отделяется всецело от естественного права или права народов. Итак, если мы добавляем что-либо к общему праву или сокращаем из него, то мы создаем наше собственное право, то есть цивильное. Таким образом, наше право является или писаным, или неписаным, как у греков; из законов одни написаны, другие не написаны”.
Требования и свойства естественного права пронизывают не только цивильное право, но и право народов (jus gentium), которое означало право, общее у всех народов, а также отчасти и право международного общения. “Право народов, – писал Ульпиан, – это то, которым пользуются народы человечества; можно легко понять его отличие от естественного права: последнее является общим для всех живых существ, а первое – только для людей в их отношениях между собой”.
Тем самым право народов у Ульпиана предстает как часть естественного права, причем различие между ними проводится не по существу, не по их свойствам и качествам, а по кругу субъектов, подпадающих под их действие (все живые существа или только люди). Естественному праву, по Ульпиану, “природа научила всех живых существ, ибо это право присуще (не только) человеческому роду, но является общим всем животным, которые рождаются на земле, на море, а также птицам. Сюда относится сочетание мужчины и женщины, которое мы называем браком;
