надежду на скорое освобождение.
– Я пойду, – сказала Юля.
– До свидания, – со скорбным лицом произнесла Галя.
Юля вышла из здания, отошла метров пятьдесят под деревья и глубоко-глубоко вдохнула. Это был запах свободы, запах чистых легких, запах психического здоровья. Он был упоительным, даже пьянящим. Надышавшись от души свободой, Юля отправилась в ближайшее кондитерское отделение за сахарком. Она уже несколько дней нуждалась в самом большом пирожном, с самыми взбитыми сливками с шоколадной крошкой. Оно должно было восстановить все погибшие нервные клетки при переезде, при общении с Таткой и при опосредованном знакомстве с Горынычем. Гордо приподняв своего спасителя в левой руке, она несла его словно кубок, добытый в неравном бою. Приближаясь к подъезду, Юля увидела компанию из пяти человек, возмужавших, но не доросших. Они весело хохотали, завидев её с далека. Подойдя ближе, Юля увидела, что среди них стоял её сосед, все дружной толпой пялились на неёе. Проходя в подъезд она услышала неизменное «кыс-кыс-кыс» и басистое гыгыканье.
– Друзья дебилы могут быть только у дебила, – пробурчала она себе под нос, еще раз взглянула на пирожное и решила, что стоит потерять несколько калорий и пройтись на четвертый этаж пешком.
Вечером она сидела, листала объявления с вакансиями, которые видела еще полгода назад. Вакансии были загадочно-привлекательны, но почему-то никто не привлекался.
Одна из них была столь привлекательна, что Юля решила попытать удачу. Именно туда она следующим утром и отправилась.
Здание в лучших традициях цыганского барокко впечатлило Юлю загадочностью и непредсказуемостью. Снаружи оно было похоже на третий цех литейного завода, который подперли античными колоннами, на которые неожиданно напали львы, но не выдержав блеска золотистого стеклопластика, ляпнулись об них на скорости и так и остались ляпниной с пропорциями упитанного котейки. Внутри здания ждал крутой поворот в сторону необузданного лофта. Огромный холл в три этажа увенчивала промышленная цепь, длиной в два этажа, на конце которой висел железный крюк. Возможно когда-то он перемещал трубы из цеха на платформу поезда, но в эпоху дикого капитализма он стал угрожающе свисать над головами посетителей, намекая на серьезность организации и возможно, после квартальных отчётов, на нем вешали, недотянувших до плана, сотрудников.
– Я на собеседование, – сказала Юля охраннику, выглядывавшему из-за внушительной стойки.
Охранник сообщил куда надо, и лифт увез Юлю в светлое будущее. Кадровичка посмотрела на скромное резюме Юли и отправила её в бухгалтерию, где ей за пять минут объяснили, что она никто и ничто, её образование – это фуфло, а она со своими навыками лучше бы не позорилась и шла продавщицей на рынок.
Денег на пирожное у Юли больше не было, потому заев горе барбариской, она отработала в обед свои законные два часа и сидела тупила в стену, когда раздался звонок.
– Go на йогу.
– Чё?
