ответил он. При этом его седые, обвислые как у моржа усы, нехотя пошевелились.
– “Должны” или отправимся? – чуть раздраженно на такую расплывчатость ответа уточнил я.
– Поедем, поедем, – успокоил меня добродушный, похожий на запорожского казака, водитель. Его выцветшие глаза рассматривали меня с интересом. Белые черточки в уголках глаз на почти медном лице говорили о его веселом нраве.
“Вот так, должно быть, выглядел Тарас Бульба, только ему чуб нужен для полного сходства. Нет, все-таки он больше похож на моржа”, – решил я, прикидывая куда деть чемодан.
– Чемодан можно поставить?
– Давай вниз, – предложил он и встал из-за баранки.
Роста он оказался небольшого. Мне подумалось, что сабля, будь она у него, обязательно волочилась бы по полу с непременно жестяным звуком. Выйдя наружу, водитель открыл грузовой отсек сбоку.
– Тебе докуда? – взглянув на меня, поинтересовался водитель.
“Какая ему сейчас разница?”, – подумал я с легким раздражением на неуместность вопроса водителя, как решил я, но всё же ответил: “До Комсомольска”.
Он взял у меня чемодан и запихнул его далеко вглубь, к нескольким другим разногабаритным сумкам и чемоданам.
– Отдыхай. Ехать будем долго. В туалет сходи, не скоро еще остановка будет. Через пятьдесят минут отправляемся, не забудь, – в кратце по-свойски уведомил меня водитель-морж.
Я демонстративно промолчал и пошел влево от входа аэропорта. “Какое панибратство”, – возмущенно думал я. Его обращение ко мне на “ты”, незнакомому взрослому человеку, совершенно выбило меня из колеи. Я легко переношу такое обращение со стороны начальства, но со стороны какого-то водителя автобуса это воспринимается как дикость. Раздумывая как его поставить на место по возвращении, чтобы вернуть себе вдруг поблекшее чувство “белого господина”, я побрел за унылую серую коробку многоэтажной аэропортовской гостиницы, заборно-решетчатым аппендиксом выдающуюся из длинного фронта всего комплекса. Обойдя её, я оказался на второй площади. Она оказалась довольно узкой и длинной. Судя по наличию старенькой остановки, сюда приходил городской общественный транспорт. Площадь прилегала к длинным грузовым и подсобным терминалам, тянущимся от гостиницы куда-то дальше. От нее шла обсаженная большими тополями дорога, которая через триста метров под прямым углом врезалась в широкую довольно оживленную улицу. Не доходя до перекрестка, в тени старых деревьев я увидел одиноко стоящий заброшенный двухэтажный ресторан, который лет двадцать тому назад был, наверное, центром кипевшей здесь жизни. С тех пор многое изменилось: запустение и тлен коснулись, кажется, всего, не только ресторана. Даже доска объявлений на остановке тихо шелестела нетронутыми полосками с расплывшимися номерами телефонов на выцветших листочках с предложениями продать свои волосы или купить чудодейственное мумие. Немного пройдясь по
