полу, вначале заглянула в открывшуюся нишу, а потом, перекрестившись, сделав глубокий вдох вошла, будто нырнула с головой в омут. Край палатки у входа бесшумно свесился и поглотил ее. В нос Марине ударил дым и какой-то неприятный и кислый запах, в глазах без привычки стало темно, но потом мрак стал отступать и, Марина разглядела в противоположном углу слабый огонек от костра, над которым возвышалась небольшая куча тряпья, которая как показалось ей, зашевелилась и засопела. Потом куча чихнула и Маришка вздрогнула, поняв что это и была цыганка.
– Ну, что стала, заходи, коль пришла, – прошамкала старуха глухим и скрипящем голосом, более походящим по тембру на мужской, чем на женский.
– Здравствуйте! Я по делу…
– Знаю я, по какому ты делу… Проходи и присаживайся, – и она кивнула Марише напротив себя.
Маришка все съежившись от страха присела на половичек и уставилась на колдунью. Это была небольшая очень хрупкая на вид старушка, она подула на костерок у ее ног и, порывшись за пазухой извлекла оттуда щепотку какого-то порошка, который она швырнула в огонек и он вспыхнул словно от пороха. Впрочем, возможно это и был порох, а трюк с ним она использовала для того, чтобы произвести эффект волшебства на таких деревенских простушек, как Мариша. Языки пламени осветили старое, пожелтевшее и сморщенное лицо цыганки, которое в их лучах приобрело золотистый цвет и стало похоже не на человека, а на медного истукана.
– Ну-с, с чем пожаловала красавица моя ненаглядная? – и бабка заулыбалась, обнажив свой беззубый рот.
Мариша подумала, что верно именно так и выглядит сказочная баба Яга и, немного сбиваясь, стала рассказывать:
– Мы с Гришей вот уже, какой год, а я все никак понести от него не могу. Его на войну забирают, а я сиротой теперь останусь, никому не нужна, мне бы забеременеть от него, хоть напоследок.
И Маришка полезла к себе в потаенный карман сарафана и достала оттуда тридцать копеечек:
– Хватит бабушка?
– Хватит красавица, хватит, цена то самая пригодная для нашего с тобой дельца. – И цыганка пересыпав монетки из руки в руку, подмигнув Марине спрятала их среди вороха тряпья на себе.
– Только вот я хочу тебя предупредить касатка моя ненаглядная, чтобы о встречи моей ты своему Гришки ни слова не говорила и все что я тебе ни скажу говорить и делать, ему об этом ни гу-гу… Поняла?
– Угу, – кивнула Марья.
– И так.., посмотрим, – и она стала смотреть то на огонь, то на Марину что-то шепча и бормоча себе под нос. Потом громко проговорила: – Вижу, вижу всю судьбу твою будто на ладони. Война, кровь, лежит твой суженый среди поля брани и из него кровь течет словно ручеек.
– Ах! – подалась назад Марина, словно отгоняя от себя наваждение и горе.
– Но не бойся, – ухмыльнулась старуха видя какой эффект произвели на просительницу ее слова, – вижу и как товарищи выносят его с поля брани. Живой
