поверхности яхты были мокрыми от брызг. Свинцовый цвет моря, ершистые гребни волн, затянувшееся облаками небо – будто на родной Балтике.
Спустя минуты три Макси, щурясь и вжимая голову в плечи, появилась на палубе. Она зябко ежилась. Вид у нее был несчастный – такой образ она себе, выбрала, рассчитанный, с ее точки зрения, на выживание в экстриме. Мне же отводилась роль благородного рыцаря, спасающего даму. Не уверен, что меня это устраивало. Одно дело – служить шефу, и совсем другое, если шеф выходит из игры…
– Мне надо хотя бы часа два соснуть – иначе сдохну, – сказал я.
– Ладно уж, – шмыгнула Макси носом и тронула штурвал. – Курс?
У нее была привычка шмыгать в сложной ситуации, топыря правую ноздрю, и туда же вправо съезжал край ее рта, – эхо пэтэушного прошлого.
– Дуй прямо на восток, по компасу, на средних оборотах. Не промахнешься.
– Плохо без шкипера, – сказал она. – Без шкипера мы еще не ходили… Что, Саид правда из Интерпола? – С ее губ срывался парок, пахнущий мятной пастой или освежающей жвачкой.
– Не знаю, так сказал шеф.
– Может, пошутил?
– С такой дыркой в спине не шутят.
Вдруг лицо Макси исказила гримаса и, прижав руки к губам, она коротко всхлипнула:
– Он умрет?
– Не знаю, – сказал я.
– Ты же врач, ты должен знать.
– Я не врач, я массажист, – сказал я.
– Значит, умрет, – простонала она.
– Не факт, – сказал я. – Дай мне поспать. Во сне я что-нибудь придумаю.
– Хорошо, хорошо, – послушно закивала она головой, будто в моих словах был какой-то смысл. Наши глаза на мгновение встретились и обменялись информацией, сути которой мы не могли знать, а только предчувствовать.
Я заснул, как провалился куда-то, впрочем, знаю куда – в спасительное забвение. Мне приснилась Маша. Она сидела, вернее, приседала нагишом на моих чреслах, маленькие груди врастопырку, и коротенькими «ай-ай» поощряла нас к оргазму. Я уже готов был кончить и, видно, проснулся бы от поллюции, но тут открыл глаза и увидел протянутую ко мне руку. Это был шеф. Он стонал.
– Больно, Андрей, – сказал он. – Очень больно. Сделай что-нибудь.
Я вскочил на ноги, как не спал. Мозг заработал сразу на полных оборотах, но язык еще не слушался и первые мои слова, прозвучали, как у пьяного.
– Сейчас сделаю перевязку, шеф. Там пуля осталась. Ее бы скорее вытащить, возможен сепсис…
– Так и вытаскивай!
– Я не могу.
– Почему?
– Нужны инструменты. И вообще это можно сделать только в операционной.
– Какая к черту операционная! – Шеф тяжело дышал, говорить ему было трудно. – Операцию сделаешь ты, сейчас. Если нужно вынуть пулю, ты ее вынешь…
Я предполагал такой вариант, я его просчитал
